Переломленная судьба

— Через каких-то полмесяца мой живот будет уже не скрыть, — произнесла Сяовэнь. — Так что на заработки у меня осталось всего десять с лишним дней.

— Тебе нужно срочно бросить это дело, пока я кого-нибудь не убил, — ответил Ван Чанчи.

— К чему такая жестокость?

— Перебью всех, любой бы сделал так же, — повторил Ван Чанчи.

— Ну, хорошо, тогда отныне о заработке я больше не думаю.

— Думай только о ребенке.

30

Как-то вечером Сяовэнь принесла Ван Чанчи сменную одежду. Начиная с того момента, как она появилась в палате, ее лицо словно застыло, она не разговаривала и не улыбалась. Похоже, она все еще злилась, что Ван Чанчи запретил ей ходить на заработки. Тогда Ван Чанчи стал осторожно прощупывать почву, точно тот таракан, что остановился тогда у его ноги. Он попробовал даже рассказать анекдот: «Черепаха получила травму и попросила улитку сходить за лекарством. Прошло два часа, улитка не возвращается. Черепаха ругается на чем свет, мол, я уже вот-вот сдохну. Вдруг за дверью раздается голос улитки: „Еще раз вякнешь, вообще никуда не пойду“». Закончив рассказывать, Ван Чанчи ждал, что Сяовэнь улыбнется, что на ее лице появится хоть какая-нибудь мимика, но ее лицо словно залили воском. Для приличия он посмеялся над своей шуткой сам. Сяовэнь села на край кровати и, опустив голову, уставилась в пол. Между ними повисло молчание, атмосфера стала напряженной, словно натянутая нить, грозившая вот-вот лопнуть. В конце концов Ван Чанчи как мужчина первый нарушил молчание:

— Что тебя беспокоит?

— У меня пошла кровь, и вообще я жутко себя чувствую.

Ван Чанчи резко уселся на кровати.

— Вдруг это выкидыш?

— Это даже к лучшему, хотя бы не будет мучиться, как мы.

— Что за чушь!

Ван Чанчи взялся за костыли, собираясь отвести ее на осмотр. Она замотала головой и сказала:

— Скорее всего, через пару дней полегчает.

Они начали препираться, решая, идти или не идти к врачу, каждый стоял на своем.

— В городе беременные проверяются каждый месяц, выкидыш — это тебе не в туалет сходить. Если плод разместится не так, как положено, то помрете оба.

Сяовэнь молчала. Опираясь на костыли, Ван Чанчи вышел из палаты и позвал медсестру. Медсестра объяснила, что небольшие кровянистые выделения могут считаться нормой, но лучше всего обратиться к врачу.

— Так, значит, кровь — это нормально? — уточнила Сяовэнь.

— В небольших количествах — да, — ответила медсестра.

— Тогда я схожу к врачу, — согласилась Сяовэнь.

Ван Чанчи с облегчением вздохнул и вызвался пойти с ней, но Сяовэнь не позволила. Тогда Ван Чанчи попросился проводить ее до дверей отделения гинекологии.

После осмотра в коридор высунулась голова врача. Ван Чанчи тотчас к ней подоспел. Врач попросила его войти, после чего закрыла дверь и обрушилась на него с обвинениями:

— Кто ты, в конце концов, отец или животное?

Ван Чанчи ничего не понимал, в голове у него застучала кровь.

— Продолжишь так тыкаться, и плод будет уже не спасти.

До Ван Чанчи наконец дошло.

— Я весь покалеченный, чем я могу тыкаться?

Тут уже ничего не поняла врач, она переводила свой взгляд с Ван Чанчи на Сяовэнь и обратно. Лицо Сяовэнь залилось краской, у нее покраснела даже шея.

— Под словом «тыкаться» вы имеете в виду… половую жизнь? — уточнил Ван Чанчи.

— А ты что подумал?

— Впредь я не буду этого делать, — пообещал Ван Чанчи.

— Это строго запрещено, — сказала врач.

— Да-да, исключим, — отозвался Ван Чанчи.

— Я понимаю, что вам, наверное, нечем заняться в свободное время, — продолжала врач, — но нельзя же развлекаться, ставя под угрозу жизнь ребенка.

— Да-да, нельзя, — повторил Ван Чанчи.

Врач хлопнула по столу.

— Ну, раз ты все знаешь, почему так поступаешь?

— Кое-чего я все-таки не знал, но сейчас все понял, — ответил Ван Чанчи.

От возмущения грудь врача ходила ходуном, как будто оскорбили именно ее. Она выписала рецепт и передала его Ван Чанчи. Тот почтительно принял листок.

— Беременная должна месяц лежать в постели и всячески ограничивать свою двигательную активность.

— Ребенка можно спасти?

— Это зависит от того, будете вы еще развлекаться или нет.

— Это как-то отразится на здоровье ребенка? — продолжал расспросы Ван Чанчи.

— Если он выживет, то не отразится.

— Амитофо[16]! Тогда я спокоен, — ответил Ван Чанчи.

Врач повернулась в сторону Сяовэнь и сказала:

— Если твой муж снова начнет непотребно себя вести, звони на телефонный номер сто десять, тебе помогут.

Сяовэнь кивнула. Ван Чанчи про себя отметил, что кивнула она без всякого зазрения совести.