Переломный момент (ЛП)

В противоположном конце комнаты Джина была неестественно тиха. Она сидела на кровати настолько далеко от Джоунса, насколько позволяли приличия, язык тела – полностью закрытая: немного развернута от него, руки плотно скрещены.

– Мать Тома убили, – продолжал Джоунс. – Подозреваю, жестоко. Его старший брат Элвин убежал с ним в джунгли.

Пока Молли наблюдала, Джина исследовала потертость на рукаве рубашки. Как будто готова была смотреть куда угодно, лишь бы не на Джоунса.

Который все еще рассказывал.

– Они были почти парой партизан и ответственны за значительную часть диверсий во время войны.

Возможно ли, что Джине неудобно находиться здесь с ними? Не то чтобы у них в палатке каждый день бывали мужчины. А если и бывали, то обычно священники. Или дружелюбные Тройные-П, как называла их Джина: пятидесятилетние, приветливые и прочно женатые.

– Они смешивались с местными жителями и никогда не попадались, – продолжал Джоунс. – Никто не ожидал, что дети могут быть причастны к таким крупным повреждениям линии поставки. Замечательные люди. Элвин все еще жив и сейчас в Сан-Франциско. Тогда ему было всего одиннадцать.

И перешел к детальному описанию отца Юргена.

Может, Джоунс был такого же роста и телосложения, как один из мужчин, которые взяли Джину в заложники и держали под прицелом. Или, может, виноват его смешной фальшивый акцент, так похожий на акцент одного из захватчиков.

Джина вроде бы легко прошла через это испытание, несмотря на то, что миновало не так много лет. Она казалась психически здоровой и хорошо адаптировалась.

Конечно, ключевое слово «казалась». Молли не могла проникнуть в голову Джины. Но возможно, что это все было лишь грандиозным представлением.

Заключение: Молли и Джина должны поговорить.

– Не помню точно, – говорил Джоунс, – кто пел нам партию Бальтазара «Вот волхвы с востока идут», пока мы въезжали в Накуру, отец Дитер или отец Юрген, хотя, полагаю, это был отец Юрген.

Он перевел дыхание, и Молли прервала его:

– Еще чаю, мистер Поллард?

Он взглянул на свои часы:

– Нет, благодарю вас. Уже поздно. Мне пора.

Это что, шутка? Он пришел лишь пятнадцать минут назад. Молли не удержалась и издала разочарованный звук.

Что заставило Джину податься вперед:

– Мы должны поделиться воспоминаниями о Дейве Джоунсе. Я никогда его не видела, так что не очень помогу, но вы-то видели. Каким он был?

Джоунс взглянул на Молли:

– Что ж. Он был… высок.

– Высок.

Джина тоже кинула взгляд на Молли. Вот только в ее глазах читалось: «Можешь поверить, что за идиот?»

– Очень высок, – сказал ей Джоунс. – Выше меня.

Он поднялся.

– Мне правда нужно идти.

Протянул Молли кружку, постаравшись, чтобы их пальцы соприкоснулись, пусть и коротко, а затем «спасибо» и «доброго вечера» отметили его путь к выходу из палатки.

Молли не стала дожидаться, пока его шаги удалятся, и повернулась к Джине.

– Ты в порядке?

– А ты в порядке? – вполголоса парировала Джина. – Подруга, мог ли этот парень быть более бестолковым? Ты хотела поговорить о Джоунсе и… все, что он смог выдать – что тот был высок? И он действительно думает, что мне интересно, у которого из сидений позади водителя, пятого или четвертого, более оригинальная обивка?

Молли прикрыла улыбку рукой. Это уж слишком.

– Кое-кто болтает, когда возбужден, – предположила она.

А кое-кто болтает, когда хочет сделать так, чтобы заговорили другие.

Джина упала назад на кровать и закрыла глаза руками.

– О, мой Бог, Молли, что мне делать? То, что он пришел сюда сегодня со всем этим… Он так очевидно заинтересован, но только потому, что думает, будто я совершенная извращенка.

– Ух ты, – произнесла Молли. – Погоди. Я что-то запуталась.

Джина села с выражением одновременно серьезности, ужаса и веселости на своем хорошеньком лице.

– Я тебе не говорила, но после нашего разговора с сестрой Люси – мы были в душевой палатке, чтобы нас не увидели – я выпустила ее первую, а затем подождала минутку, чтоб нас не заметили выходящими вместе. И прежде чем смогла выйти, он вошел.

Он.

– Лесли Поллард? – уточнила Молли.

Джина кивнула.

– Я испугалась, когда увидела, что он идет, и это глупо, знаю, но я спряталась. И нужно было дождаться, пока я не услышу шум воды, но, господи, может, он и не стал бы задергивать занавеску, потому что считал, что один…

Молли начала смеяться.

– Вот это да!

– Да, – сказала Джина. Вот это да. Так что я решила пробежать мимо, только вот он был не за шторкой, а возле лавочки, понимаешь?

Молли кивнула. Лавочка в главной части помещения.

– В одном белье, – закончила Джина, округлив глаза. – О, мой Бог.

– Правда? – спросила Молли.

Очевидно, Джоунс очень серьезно отнесся к смене личности. Он ненавидел любое нижнее белье, но, видимо, решил, что ходить без белья не в характере Лесли Полларда.

– Боксеры или трусы-плавки?

Джина глянула на нее, но затем, слава Богу, тоже начала смеяться.

– Плавки. Очень короткие плавки.

Она прикрыла рот руками.

– О, мой Бог, Молли, он… Думаю, он пошел в душ в полдень, потому что знал, что там никого не будет, так что можно, понимаешь, сердечно пообщаться с мистером Рукой.

Ох, дорогая.