Переменные ветра

Катерина договорила, и во дворе крепости стало очень тихо. А потом Эйрик покачнулся, выронил меч, закрыл глаза и замер. Волк поднял одну бровь, глянул на Катерину, усмехнулся и завыл. Странно было услышать волчий вой от воина с мечом, но Вепрь, перепугался, совершенно по-кабаньи всхрюкнул, подпрыгнул, и, упав на землю уже рыжим клыкастым секачом, ринулся в пролом стены, сбив по дороге несколько своих же воинов. Бывших своих.

— Ну, как я понимаю, это будет не самый смелый вепрь в лесу, — рассмеялся ему вслед Бурый.

Кир не очень понял, что произошло, и как только смог, полез к Катерине за пояснениями.

— Ничего себе, как ты его в кабана превратила!

— Кир, что ты в самом-то деле, я же не ведьма и не колдунья какая-то! Это не я делаю, а само Лукоморье. Мне с этим пакостным типом вообще связываться было неохота. Просто его Волку убивать нельзя! Человек поганый, конечно, но Волком рисковать… Ну, нафиг! А сейчас этот самый Эйрик уверен в том, что он настоящий кабан. Если сможет понять, вспомнить себя человеком, хоть кого-то пожалеть, вернётся в свой облик.

— Ничего себе! Ты любого так можешь? — c невольным уважением спросил Степан, едва дождавшийся их у озера! Он уже сто раз пожалел, что не вызвался сам быть приманкой для хульдры и сидел, пригорюнившись, на крыльце избы, пока все остальные делом занимались.

— Нет, конечно! Он сам много лет убивал в себе всё человеческое. Ни жалости в нём не было, ни сочувствия вообще ни к кому. Так что эти слова подействовали потому, что он сам позволил себе стать зверем. Я могу сказать такие же слова про тебя, и тебе на это будет глубоко наплевать!

— Не, лучше не надо! Я понимаю всё, только вот про меня так не надо, — заторопился Степан. — А вот я ещё не понял… Слушай, а почему Баюн так торопливо отправил этого наследного принца домой? Котик наш даже обедать не стал! — Степан не помнил, чтобы Баюн так небрежно обращался с обедом! Ответил ему Кир.

— Ааа, да мальчишка очень уж крутой оказался! Наследный принц, однако, куда уж нам-то! Он к Катьке пришел, важный такой! И заявил, что хочет, чтобы она его сопровождала! В приказном тоне! Катька у нас человек вежливый, что-то такое ответила… Не послала, короче, но в этом духе. А он опять, и так, знаешь, ножкой притопнул! Смотрю, Волк на него косится, очень мрачно! Вот Баюн и заторопился. А то, если Волк разойдётся и отшлёпает этого наследничка, будет дипломатический скандал! Баюн решил, что лучше он потом пообедает, прихватил королевича и на Сивке уехал.

— Логично! А то после Волка от самоуверенности обычно остаются одни клочки и жалкие воспоминания, — согласился Степан.

Глава 3. Золотая ягишна

Баюн довольно развалился на печи, и с видом благодетеля осматривал всех пребывавших в горнице.

— Что-то мы давно сказки не будили… — мурлыкнул он, увидев, что Катя подняла голову от книги и вопросительно на него смотрит.

— Мы… Мы не будили… Как это скромно… — насмешливо фыркнул Бурый. — Можно подумать, что ты хоть что-то когда-то сам в тумане делал!

— А подготовка? А точный расчёт? А мои бесценные знания? — Баюн строго посмотрел на Волка, отчего тот скривился, словно у него разом заболели все зубы.

— Тебе самому-то не смешно? — рыкнул Бурый, уже начиная сердиться. Он очень не любил, когда Кате приходилось уходить в туман. Переживал страшно! И не просто переживал, а ещё и мучился, что ничем там помочь ей не может. Катерина уловила приближение ссоры, и запросто успокоила закипающего от гнева Бурого, обняв его за шею.

— Не сердись, пожалуйста, мне и самой уже хочется что-то полезное сделать, — она посмотрела на Кота поверх острых волчьих ушей. — А куда надо?

— Да видишь ли… Есть сказка про Ивана Бесталанного и Елену Премудрую. Книга! — Кот махнул лапой в сторону Катерины и огромная красная книга со сказками перелетела с печи к сказочнице, и сама по себе открылась на нужном месте.

Катерина начала читать, а потом, дойдя до конца, вдруг глубоко задумалась.

— Что ты, радость моя? — заинтересовался Баюн.

— Да вот я не поняла… А ничего про служанку больше нет? — Катя недоуменно пожала плечами.

Мяун торжествующе блеснул глазами и переглянулся с Жарусей. — Я же говорил, что она заметит!