Переменные ветра

— Я и не знала… — Катерина решила, что с Яриком надо бы почаще говорить! Надо же, насколько у них всё по-другому!

— А у людей бывают переменные ветра? — вдруг заинтересовался Ярик.

Катерина подумала про Ратко и Степана, и вздохнула: — Да, называем мы это по-другому, но и у нас жизнь иногда резко меняет свою дорогу! И бывает, что так… Неожиданно!

Кир был ранней пташкой, сколько себя помнил. Ему всегда нравилось вставать раньше всех! Это было его личное тайное время. Родители не ругались, а мирно спали, школа ещё закрыта на все замки, и никто не делает ему никаких замечаний! Потом, когда родители всё-таки развелись, и у них дома появился мамин жених, Кир ещё больше полюбил раннее утро. Этот самый жених вставать утром терпеть не мог и Кир его и не видел и не слышал. Он вообще старался как можно меньше с этим человеком контактировать. Утром уходил пораньше в школу, а потом или к Степану или к Катьке и возвращался как можно позже вечером, когда мама уже возвращалась с работы, а её жених усаживался у телевизора и намертво там застревал. Это всех устраивало. Правда, мама несколько раз приходила к Катькиной маме поговорить на тему, а что её сын тут делает, и не мешает ли он? Внезапно обнаружившееся между ними родство, это конечно, хорошо, но уж больно оно дальнее! Впрочем, Катькина мама сумела как-то так повести разговор, что Киру было разрешено ходить по друзьям, сколько ему захочется! Тем более, что учиться из-за Катькиного занудства, он стал значительно лучше! Впрочем, Кир подозревал, что при уговорах дело не обошлось без Баюна. Возможно, вполне возможно, очень уж охотно мама согласилась. Но, так или иначе, утро Кир продолжал любить и всегда вставал рано! Вот и сейчас, после свадебного пира, он, кажется, чуть ли не первый проснулся и отправился немного поразмяться.

— Забавно! Волк и Баюн вчера так перебрали с медами, что не понятно, когда сумеют оклематься. Особенно Бурый. Он же вовсе хмельное не переносит! — Кир вышел в заснеженный сад и радостно вздохнул. Воздух чистый-чистый, словно родниковая вода! — Хорошо ещё Катерина это не видела, а то бы Волк позора не пережил бы! — Кир машинально покосился на окно светлицы, куда поселили Катерину, и почувствовал, как у него буквально волосы дыбом встают!

Окно светлицы было приоткрыто и блестело под толстым слоем льда! Кир замер.

— Чего это? А? А Катька где? — ему померещилась широкая лавка, устланная перинами и так же полностью покрытая льдом, и там, подо льдом Катерина…

Он кинулся в терем, попытался открыть дверь в светлицу — безуспешно. И тут увидел, что щель под дверью тоже заполнена льдом.

— Степан! Да проснись же ты!!! — Кир тряс побратима за плечи, пока тот не приоткрыл глаза и не попытался воззвать к совести друга:

— Кир, ты чего? С дуба рухнул? В такую рань будить!!! — Степан таращил сонные глаза на окно. — Времени-то сколько?

— Да проснись ты! У Катьки окно открыто и обледенело, дверь, наоборот, закрыта и тоже обледенела, — отдышавшись, проговорил Кир.

— Чего? — Степан стремительно слетел с постели. Через пару минут, они оба уже стояли у двери, — да, ты прав. Тут не пройти, давай в окно попробуем.

Они выскочили в сад, куда выходили окна терема, Кир подсадил Степана, и тот попытался было влезть в окно, но руки срывались с ледяного подоконника.

— Надо наших будить! Если она там… — у Степана даже руки затряслись.

— Что случилось? — Жаруся прилетела на плечо к Киру, а глянув вверх, мгновенно оказалась у окна, юркнула в щель, а потом вернулась к мальчишкам. — Её там нет! Всё обледенело, даже дрова в печи, это может или Кащей, или его посланник.

— Что делать-то? — Киру казалось, что утро внезапно потемнело. — Наших будить?

— Без толку. Волк проснётся хорошо, если к обеду. Кот пораньше, но он с похмелья совершенно бесполезен! — раздраженно ответила Жаруся. — Хотя, кое-какой толк от него будет! Стойте тут! Я за зеркалом! — Жаруся обернулась минуты за полторы и прилетела со сказочным зеркальцем, сунула его в руки Степану и села ему на плечо.

— Покажи нам сказочницу Катерину, — велела она. Зеркальце послушно замерцало и на его поверхности отразилось безмятежное утренее солнце, встающее над облаками.

— А Катька-то где? — Степану казалось, что он сам стал как Катькина светлица. Заледенел так, что губы едва шевелились.

— Да вон же! Лебедь! — Кир выдохнул. — Живая и летит. Хорошо бы только понять куда.

— Зеркальце, ниже, — Жаруся всматривалась в очередное отражение и уверенно сказала. — Летит сюда с севера! Только как-то слишком быстро летит. А! А я-то на него ещё ругалась! Вот кто у нас умник и молодец! Научу его взвиваться в шторм между ветряными порывами, раз он за девочкой моей поспел и назад помогает лететь! Степан, закрой рот! Я про Ярика!

— Ааа! — Степан только начал ощущать себя человеком, а не ледовой статуей, но мысли пока были медленные, словно и правда примороженные.

— Я навстречу! А вы… — Жаруся критично осмотрела Кира и Степана, — а вы приготовьте одну из ваших светлиц, чтобы туда можно было Катюшу увести. Наверное, твою! — она кивнула Киру.

— А почему не мою? — удивился Степан.