Перемены

Предостерегающие слухи об их угрозе были встречены с высмеиванием и обвинениями в паранойе большей частью Белого Совета. Вплоть до прошлого года, когда агент Черного Совета убил больше чем шестьдесят волшебников и проник так глубоко в Эдинбургскую систему безопасности, что смог промыть мозги более чем 95 процентам персонала в той или иной мере. Даже на Совет Старейшин было оказано воздействие.

Предатель был остановлен, но с большим трудом и высокой ценой. И после этого Совет, наконец, уверовал, что может существовать безликая, безымянная организация, оплетающая своими сетями мир — и неизвестное количество ее членов, может быть на самом деле членами Белого Совета, скрывающими свои истинные интересы.

Паранойя и недоверие. Они неуклонно нарастали внутри Белого Совета, глава которого, Мерлин, все еще отказывался признать, что Черный Совет был реальностью, из боязни, что наши люди начнут переходить к плохим парням из страха или амбиций. Его решение фактически оказало противоположный эффект на испуганных, нервных чародеев Белого Совета. Вместо того, чтобы открыть правду и кристально четко прояснить ситуацию, Мерлин напустил еще больше мрачности и дыма, из-за чего страх еще шире распространился в умах чародеев.

Внутри Серый Совет, который состоял из меня, Эбинизера и неустановленного числа других, был организован в ячейки, для предотвращения нашего обнаружения любым из Советов и уничтожения всех нас одним ударом. Мы были единственными, кто пытался оставаться нормальными в это безумное время. Это все может очень плохо для нас закончиться. Однако, я полагаю, что некоторые люди не могут просто стоять и смотреть, как происходят плохие вещи. Они должны хоть что-нибудь делать с этим.

— Да, — кивнул Эбинизер. — Это те, кого я имею в виду.

— Я нуждаюсь в помощи Серого Совета, — начал я.

— Хосс… мы все сидим под дамокловым мечом, ожидая его падения. События, разворачивающиеся сейчас в Эдинбурге, могут означать конец организованного, законопослушного чародейства. Конец Законов Магии. Это опрокинет нас на века в хаос, человечество захлестнет новая волна направляемых чернокнижниками монстров и нашествие искусственных полубогов.

— По некоторым причинам, сэр, я всегда себя чувствую немного более комфортно, сидя под этим мечом. Должно быть, все дело в практике.

Эбинизер нахмурился.

— Хосс…

— Мне нужна информация, — сказал я твердым голосом. — Где-то там маленькая девочка. Кто-нибудь знает про то, где она. И я знаю, что Совет может раскопать это что-нибудь. Белый Совет уже захлопнул передо мной дверь. — Я выпятил нижнюю челюсть. — Как насчет Серого?

Эбинизер вздохнул, его утомленное лицо как-то разом постарело.

— То, что ты собираешься сделать… это хорошо и верно. Но не умно. И это урок, который ты пока еще не выучил.

— Какой урок?

— Иногда, Хосс, — сказал он очень мягко, — ты проигрываешь. Иногда темнота забирает кого-то. Иногда монстры убегают, чтобы начать убивать в другой день. — Он покачал головой и посмотрел вниз. — И иногда, Хосс, убивают невинных маленьких детей. И нет, черт побери, ничего, что ты мог бы с этим поделать.

— Оставить её умирать, — огрызнулся я. — Это то, что вы советуете мне сделать?

— Я хочу, чтобы ты помог спасти миллионы или миллиарды маленьких девочек, мальчик, — сказал он голосом, который начинал походить на жесткое, суровое рычание — Не выбрасывай множество ради одного.

— Я не собираюсь оставлять её одну, — рявкнул я. — Она…

Эбинизер сделал жест правой рукой, и мои голосовые связки просто перестали работать. Мои губы шевелились. Я мог свободно вдыхать и выдыхать, но я не мог говорить.

Его темные глаза вспыхнули от гнева — выражение, которое я редко видел на его лице:

— Проклятье, мальчик, ты должен быть умнее! Ты разве не видишь, что ты делаешь? Ты даешь Арианне именно то, что она хочет! Ты танцуешь как марионетка на её ниточках! Реагируешь в точности таким образом, как она хочет, и это убьет тебя!

Мой наставник вздохнул.

— Я давным-давно говорил тебе, что быть настоящем чародеем означает жертвовать. Это означает знать вещи, которых никто не знает, — сказал он, все еще ворча. — Я говорил тебе, что это означает, что, возможно, тебе предстоит действовать и действовать правильно, даже если весь мир будет против тебя. Или что тебе придётся делать ужасные, но необходимые вещи. Ты помнишь это?

Я помнил. Четко. Я помнил запах костра на привале, возле которого мы тогда сидели. Я кивнул.

— Вот так ты узнаешь, кто ты на самом деле, — сказал он жестким и ровным голосом. — Есть множество дел, которые нужно сделать, и почти нет времени, не говоря уже про то, чтобы тратить его с тобой на второстепенные вещи, ты и так должен это знать. — Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно восстанавливал свой самоконтроль. — Встреть меня в укрытии в Торонто, через двенадцать часов.

Эбинизер говорил голосом, наполненным абсолютной властью, который я слышал от него несколько раз в своей жизни. Он ожидал выполнения своего приказа.