Перемены

— Спокойно, спокойно, генерал-майор, — поспешно вмешался я. — Саня, позвольте представить вам генерал-майора Тук-Тука Минимуса, командующего моей личной гвардии. Тук, это Саня, мой товарищ по оружию, рыцарь Креста, который не раз бился с врагом бок о бок со мной. Он свой.

Фэйре буквально дрожал от праведного гнева.

— Он русский! И даже не может отличить domovoi от polevoi, стоя в двух футах от оного! — Тук-Тук выпалил какую-то длинную фразу по-русски, тыча пальцем в возвышавшегося над ним рыцаря.

Саня выслушал ее, зажмурился, убрал меч и поднял руки вверх. С серьезным видом он произнес что-то, явно официальное, и только тогда Тук соизволил немного успокоиться. Он бросил Сане еще пару уничтожительных слов, гордо вздернул подбородок — мол, знай наших! — и снова повернулся ко мне.

— Тук, — пробормотал я. — Откуда ты знаешь русский?

Он потрясенно уставился на меня.

— Гарри, — произнес он, словно разговаривая с неразумным дитятей, — на любом языке просто говорят, и все тут. А ты как? Тьфу. — Он спохватился и отвесил мне церемониальный поклон. — Чем могу служить тебе, господин?

Я внимательнее пригляделся к нему.

— Чего это у тебя половина лица выкрашена синим?

— Потому что теперь мы Зимние, господин! — отрапортовал Тук. Взгляд его несколько раз метнулся в сторону и вниз. — И… а скажи, ведь это не значит, что теперь мы должны есть пиццу холодной, ведь нет?

— Разумеется, нет, — заверил я его.

Тук заметно успокоился.

— О. Хорошо. Э… О чем, бишь, мы?

— У меня для тебя работа, — сказал я. — И для всех, кого ты сможешь мобилизовать. — Я мотнул головой в сторону пиццы. — Цены стандартные.

— Отлично, мой господин. — Тук лихо отсалютовал. Взгляд его снова скользнул вбок. — Пожалуй, нужно кому-то проверить пиццу. Ну, понимаешь. На предмет отравы и всего такого. Ведь никуда не годится, если кто-то вдруг поотравляет твоих вассалов, правда?

Он выжидающе парил в воздухе. Я поднял палец и кивнул.

— Ладно. Один кусок. А потом… эк!

Тук налетел на коробку, как белая акула, нападающая на тюленя. Одним взмахом ножа он снес с нее крышку, схватил самый большой кусок и принялся его поглощать.

Мы с Саней завороженно наблюдали. Я бы сравнил это со зрелищем человека, который пытается проглотить кусок пиццы размером с машину. Крошки долетали даже до нас, а уж кетчуп и вовсе заляпал все вокруг, что напомнило мне зловещую поверхность Каменного Стола.

— Гарри? — пробормотал Саня. — Вы в порядке?

— Скоро буду, — сказал я.

— Это создание вам служит? — спросил Саня.

— Это — и еще около сотни помельче. И еще раз в пять больше вольноопределяющихся, услугами которых я пользуюсь изредка. — Я подумал немного. — Ну, не то, чтобы они мне служили, просто у нас с ними соглашение, как у любых других. Они помогают мне время от времени, а я снабжаю их на регулярной основе пиццей.

— Которую они… любят, — кивнул Саня.

Тук довольно крутанулся на каблучке и с блаженным видом повалился на спину. Животик его заметно округлился. Он полежал немного, счастливо рыгая.

— Ну, — согласился я. — Да.

Глаза у Сани искрились, хотя лицо сохраняло серьезное выражение.

— Да вы прямо наркоторговец. У мелких фэйре. Стыд и срам.

Я фыркнул.

— Что это он там сказал про Зиму? — вспомнил Саня.

— Гарри — новый Зимний Рыцарь! — выпалил Тук-Тук. — Это просто фантастика! Прошлый Зимний Рыцарь много лет сидел сиднем, пока его пытали. Никаких приключений, ничего. — Он помолчал. — Ну, конечно, если ты тоже не сойдешь с ума, — добавил он.

— Тук, — вмешался я. — Я бы… ну, типа хотел бы, чтобы обо всей этой истории с Зимним Рыцарем было как можно меньше известно.

— Идет, — согласился Тук. — А почему?

Я перевел взгляд с маленького фэйре на Саню и обратно.

— Послушай, я… это… ну, это очень личное, да? И…

— Потому что все обитатели Феерии собрались поглядеть на церемонию, — гордо сообщил Тук. — Мэб сама приказала! И это отражалось во всех ручьях, прудах и лужах, в каждой капле воды!

Я только смотрел на обжору-фэйре, не находя слов.

— Э… — выдавил я из себя. — Ох. Как… это очень, очень огорчительно.

— А целоваться с Мэб не больно? — поинтересовался Тук. — Вот мне всегда, например, казалось, что у нее губы такие холодные на вид, что должны обжигать. Вроде уличных фонарей зимой! — Тук вдруг сел, широко открыв глаза. — Ох! Слушай, а у тебя язык к ней не примерз, вроде как в том рождественском фильме?

— Ла-а-адно. — Я преувеличенно весело похлопал в ладоши. — Это слишком личное. Гм. Работа. У меня для тебя работа.

Тук-тук вскочил на ноги. Живот его почти вернулся к нормальному размеру.

— Да, мой господин!

Куда, черт подери, это все делось? То есть — съесть такое количество пиццы еще возможно, но… Я тряхнул головой. Не время.

Я достал фотографию Сьюзен.

— Эта смертная сейчас где-то в Чикаго. Мне нужно, чтобы твой народец отыскал ее. Возможно, ее сопровождает мужчина со светлыми волосами, примерно одного с ней роста.

Тук оторвался от земли и подлетел к фотографии. Он взял ее у меня, держа на расстоянии вытянутой руки разглядел как следует и кивнул.

— Могу я взять ее, милорд, показать остальным?