Перемены

На нее наваливались по двое, а один раз даже втроем. Это не помогло воинам-ягуарам. Мёрфи еще новичком-полицейским привыкла справляться с противниками больше, сильнее и быстрее ее самой. Какими бы сильными и стремительными ни казались вампиры и полукровки, у них, похоже, имелось не больше шансов одолеть ее, чем у чикагских бандитов и хулиганов. Чем сильнее соперник ей противостоял, тем ярче сиял Меч, тем больше его свет сковывал движения и силу врага — не то, чтобы слишком сильно, но все же заметно. Мёрфи пригибалась, и уворачивалась, и подставляла противников ударам друг друга, используя их же силу в своих целях. В случае с тремя нападавшими это показалось даже несправедливостью. Один из воинов-ягуаров, вооруженный огромной палицей, размозжил головы двум своим сородичам, а потом тупо уставился на свое аккуратно разрубленное на три части оружие, лежавшее на земле рядом с его же собственной отсеченной ногой.

Кэррин Мёрфи возглавила атаку, и мы с Саней старались только не отставать от нее. Она пересекла море врагов скоростным катером, оставляя за собой совершенно обескураженных вампиров. Мы с Саней прокладывали дорогу сквозь эту оглушенную толпу, рубя и расшвыривая тех, кто оставался еще у нас на пути, — и все это время псих-русский не прекращал смеяться.

Мы добежали до лестницы, и сопротивление врага заметно ослабло. Мерфи бросилась дальше. Повелитель Ночи выбросил в ее сторону руку в золотых перстнях, и самый воздух перед нами словно сгустился и затвердел. Мы с Саней врезались в него как в кирпичную стену и остановились, однако на продвижение Мёрфи это повлияло не сильнее, чем все прошлые атаки, только золотое гало разгорелось еще ярче. Повелитель Ночи ударился в панику и швырнул в нее один за другим три разряда черной энергии. Мёрфи исполнила на лестнице подобие танца — так уклоняются от ударов боксеры легкого веса, — и все три заряда пролетели мимо, не причинив ей ни малейшего вреда.

Саня охнул и едва успел пригнуться, уворачиваясь от миновавшего Мёрфи заряда. Я прикрылся от второго щитом, а третий ударил-таки меня в бок. Доспехи моей крестной защитили мою плоть, но приложился я о каменные ступени довольно ощутимо.

Я вскинул взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мёрфи налетает на Повелителя Ночи и проскакивает мимо него, сделав мечом одно-единственное вертикальное движение.

Золотая маска свалилась с головы вампира — вместе с передней половиной черепа. Блеснула серебристая вспышка, от которой занялся огнем бугристый вампирский мозг, а потом воспламенилась и хлынувшая из раны кровь. Повелитель Ночи ухитрился каким-то образом вскрикнуть, вслепую расшвырял вокруг себя еще несколько зарядов своей энергии, а потом почерневшей, обугленной грудой упал на камни и затих.

Только тогда исчез сдерживавший нас с Саней барьер, и мы поспешили по лестнице вдогонку Мёрфи.

Впрочем, враг продолжал нас преследовать — слишком уж много их, черт подери, здесь собралось. Где-то ближе к вершине пирамиды я оглянулся и увидел, что Красная Коллегия начинает приходить в себя от неожиданного вторжения кенку. На поле для игры в мяч продолжал кипеть бой, и хотя каждый из пернатых бойцов стоил двух, а то и трех вампиров или полукровок, враг все равно превосходил их численностью. Мне оставалось только радоваться тому, что большинство владеющих магией вампиров остались там, пытаясь одолеть Серый Совет, а не поспешило за нами.

— Черт, — буркнул я, глядя на кишащую у подножия лестницы толпу. — Черт! — повторил я, бросив взгляд наверх, где в дверном проеме храма мелькали тени. Я беспомощно оглядывался по сторонам и вдруг почувствовал, как кто-то схватил меня за руку с посохом.

Мёрфи трясла меня за запястье до тех пор, пока я не посмотрел на нее.

— Мы с Саней останемся здесь, — сказала она, задыхаясь. — Мы сдержим их, пока ты не заберешь Мэгги.

Я снова посмотрел вниз. Сотни вампиров поднимались по лестнице. Срывая на ходу начавшие мешать им плотские маски. Сдержать их? Чистое самоубийство. Мечи давали своим носителям огромную силу в бою против порождений Тьмы, но сверхчеловеками они их при этом все равно не делали. Мёрфи с Саней бились уже минут двадцать — а ведь в арсеналах аэробики не найдется ни одного упражнения, сопоставимого по физическим требованиям с реальным боем. Оба уже начинали выдыхаться.

Самоубийство.

Но мне необходимо было попасть в храм.

— Дрезден! — окликнул меня Мартин. — Идемте!

Я даже не замечал, что он трясет меня за плечо, пытаясь заставить подняться дальше.

Наверное, я тоже здорово устал.

Я сосредоточился на Мартине, на ступеньках, стараясь при этом не обращать внимания на жжение в руках, в ногах, в груди. Я сделал глубокий вдох, и это помогло — словно глоток свежего, чистого ветра. Мне показалось, я слышу чей-то шепот на языке, которого я не понимал, — но я узнал голос своей королевы. Я заметил облачко белого тумана, сгущавшееся вокруг меня по мере подъема — это влажный воздух Юкатана конденсировался на наледи, покрывавшей мои доспехи.