Перемены

А потом холод смыл жаркую усталость, и я почувствовал, как все во мне заполняется льдом — неумолимым, беспощадным, непреклонным. Мои ноги заработали, как поршни автомобильного движка. Один шаг на ступеньку вдруг показался мне недостаточным, и я понесся вверх, перепрыгивая через две, а иногда через три, оставив Мартина далеко позади.

Я вылетел на верхний ярус, и на меня бросился воин-полукровка. Я зарычал, отбил его меч своим и с размаху вдарил ему башмаком в грудь.

Я услышал, как хрустнул его позвоночник, и он отлетел назад, словно в него врезался грузовик. Он ударился о стену с силой, от которой с крыши наверху посыпалась пыль, и сломанной игрушкой рухнул на камни. Вот такую силу положено иметь Зимнему Рыцарю, и, глядя на бедного идиота, я не испытывал ничего, кроме удовлетворения.

У квадратного в плане храма четыре двери, по одной на каждую сторону, и в той, что была обращена ко мне, появился вампир, сбросивший плотскую маску, но до сих пор закутанный в шкуру ягуара. В руке он сжимал обсидиановый нож — кинжал Красного Короля. Тот самый, которого послали убить Мэгги.

— Дым сражения, говоришь? — спросил я его и почувствовал, как мои губы растягиваются в ухмылке. — Приятель, ты вышел в неудачную дверь, в неудачное время.

Взгляд его метнулся к полу слева от меня, и я тоже покосился в ту сторону. Там, на полпути от алтаря к левому дверному проему съежилась дрожащая, закованная в цепи Мэгги; казалось, она вжимается в пол в надежде, что ее не заметят.

— Ну, давай, — сказал я вампиру, снова поднимая на него взгляд. Я слегка подбросил меч в руке, и с его клинка сорвалось облачко белого тумана. И несколько снежинок. — Давай, покажи нам свою крутизну. Один твой шаг к этой девочке — и увидишь, что будет.

Противоположный от меня проем вдруг потемнел.

Там стояли Красный Король и четверо — целых четверо! — его ноблей в золотых масках, на которых играли отблески костров и вспышек кипевшего внизу боя.

Лицо его исказилось от ярости, и его воля вместе с волей стоявших за его спиной Повелителей ударили по мне с мощью кузнечных молотов. Я пошатнулся и оперся на посох моего наставника, чтобы не упасть.

— А теперь, — произнес Красный Король перехваченным от ярости голосом, — положите эту маленькую сучку на алтарь.

Один из Повелителей шагнул вперед и наклонился, чтобы схватить девочку за волосы.

— Нет! — выкрикнул я.

Красный Король подошел к алтарю и спихнул с него тело мертвой женщины.

— Смертный, — прошипел он. — Он все еще полагает, что его воля что-то значит. Но ты ничто. Жалкий ошметок плоти. Тень. Вот ты есть, а сейчас тебя не станет. Тебя забудут. Это судьба. Закон вселенной. — Он вырвал ритуальный нож из руки воина и снова уперся в меня полным ненависти взглядом; под кожей у него бугрилось и корежилось его истинное тело. Повелитель Ночи тащил кричавшего, лязгавшего цепями ребенка на алтарь, и черные глаза Красного Короля заблестели от возбуждения.

— Вот твое единственное предназначение, смертный, — произнес он. — Единственная польза, которую ты можешь принести. — Он посмотрел на Мэгги и оскалил свои остроконечные зубы. Изо рта у него стекала на подбородок слюна. — Умри.

Глава сорок восьмая

Красный Король занес нож над моей дочкой. Она издала негромкий вскрик, полный безнадежного ужаса и отчаяния, и как бы я ни бился, вкладывая в это всю полученную от Мэб новую силу, как бы ни защищали меня доспехи моей крестной, я ни черта не мог с этим поделать.

Но мне и не пришлось.

Белый свет, исходящий словно ниоткуда, вспыхнул над алтарем, и Красный Король взвизгнул. Оковы его воли исчезли, а одновременно с ними — и его правая кисть, сжимавшая каменный нож; отделившись от запястья, она описала дугу в воздухе и, так и не отпуская ножа, упала на пол. Нож при этом разлетелся на мелкие осколки.

Я торжествующе завопил. Остальные четверо продолжали удерживать меня на месте, но я вдруг понял, что могу шевелиться — а значит, и драться. Стоило Красному Королю с криком отпрянуть назад, как я вскинул руку, выкрикнул:

— Fuego! — и метнул огненную струю в воина-ягуара, продолжавшего стоять в паре футов от левой двери. Тот попытался бежать, но поскользнулся на залитой кровью ступени и покатился вниз по лестнице — там и настигло его мое заклятие.

Я мгновенно повернулся к стоявшим с противоположной от меня стороны алтаря Повелителям. Метать в них разрушительную энергию я не рисковал из боязни зацепить лежавшую на алтаре между нами дочь. Не уничтожить же представлявшего непосредственную угрозу воина-ягуара я не мог — только после этого я мог сосредоточить все свое внимание на Повелителях и Короле, иначе ничто не помешало бы ему перерезать мне глотку, пока я занимался бы вампирской элитой.

Однако вдвоем играть в эту игру было уже вполне реально — и моя физическая поддержка на порядок превосходила их.

Я собрал в кулак собственную волю, поднял взятый напрокат посох — и тут в храм вошли еще четверо типов в золотых масках.

Блин, да откуда они только берутся?