Перемирия не будет (СИ)

— Ребенок, Дина. — Он закрыл глаза и сморщившись, потер лицо ладонями. — О, я знаю, что это эгоистично и малодушно, да…но у меня уже есть наследник, целых два, и я почти потерял Клери, когда она давала им жизнь…я боюсь…я не смогу без неё. Она мой свет, что разгоняет мрак в моей душе.

— Ты слишком торопишься, — я сжала его предплечье. — Быть может всё не так плохо, а воображение и страх неизвестности нарисовали тебе ужасную картину возможного будущего без любимой. Обещаю, до этого не дойдет.

— Откуда такая уверенность? — спросил меня Айзек, подавая руку.

— Я гадала Клер, — улыбнулась я, вспоминая напророченных пятерых детей и дюжину внуков. — А мои карты никогда не лгут.

Мы споро поднялись по ступеням, вошли в предусмотрительно распахнутые дворецким двери и поднялись в хозяйские покои. По испуганным лицам прислуги я поняла, что Клер так и не вышла из комнаты, а все попытки достучаться до нее были безрезультатными.

— Клер, это я, — прислонился к двери щекой Айзек в надежде услышать хоть что-то, — открой. — Пугающая тишина была ему ответом. — Открой или я вышибу дверь, — не в серьез стал угрожать ей супруг. За дверью что-то зашебуршилось, а потом я услышала хриплое:

— Ха, ну рискни здоровьем.

— Иди, — шепнула я одними губами герцогу. — Я сама. — А когда тот вышел, с надеждой оглядываясь, я подошла к дверям. — Клери, милая, это я. Ты же понимаешь, что тебе придется открыть.

— Ахаааа. Бегуууу, волосы назад, — рявкнуло из-за двери. Когда подруга злилась, то забывалась и переходила на забавный жаргон своего мира, удивляя мастерством сочетать несочетаемое.

Я сжала бронзовую в завитках ручку и произнесла заклинание тлена, но слегка перестаралась от переизбытка чувств. Серым крупчатым прахом осыпался не только начищенный до блеска металл, но и часть двери, в которую был врезан замок, на который так уповала подруга.

Я распахнула дверь, пока Клер не успела опомниться и не спряталась за следующей, на пример в гардеробной, и решительно вошла, бегло осматривая комнату на предмет кровавых пятен, которых, слава Небу, обнаружено не было.

Зато того, что я увидела мне хватило с лихвой, чтобы понять — вторая беременность ничуть не походит на первую, и того, что так сильно боялся Айзек, нет и в помине.

В комнате был такой разгром, словно маги-первогодки тренировали умение владеть файерболом, а вот характерного запаха паленного не было. Я подошла к сгоревшей на половину гардине и пощупала хрупкий, осыпающийся в руку, материал. Кажется, на полыхающую когда-то ткань почти сразу набросили стазис, впрочем, как и на всё, что горело в этой комнате.

Перешагивая через сгоревший дотла остов журнального столика и великолепный шёлковый танский ковер с бурыми проплешинами мелких и крупных подпалин, я наконец-то нашла виновницу торжества. Клер сидела в кресле, уперев локоть в колено и подперев кулачком подбородок смотрела на меня исподлобья. Вместо сурового взгляда, которого она, без сомненья хотела добиться, получался вид жалкий и растерянный.

— Какие-нибудь версии?

— Да полно, — ответила я. — Но для начала, давай успокоим твоего мужа и его друзей.

— Друзей? — оторопело переспросила Клер, обводя разруху невидящим взглядом. — Он притащил сюда поддержку? — повысила голос девушка.

В камине ярко полыхнуло.

Мощный всплеск стихийного огня занял все пространство, на мгновение обжег раскаленным воздухом, идущим от обуглившегося камня, и пропал. Гореть там уже было нечему, от того и погасло так быстро.

— Чёрт, — снова сдулась Клер, — что, демоны побери, со мной происходит?

А я, кажется, знала ответ на этот вопрос.

По правде говоря, внезапно очнувшемуся от спячки аппетиту я была рада.

Ослабленный и до сих пор не пришедший в себя организм катастрофически нуждался в энергии, а знаменитая минеральная вода из источника превращала обыденный, ужин в магическое таинство, хотя именно она и стала источником неприятностей с Клер и неродившимся малышом.

Когда Айзек убедился, что здоровью любимой и ребенка ничего не угрожает, из него словно выпустили воздух. Бедняга так перенервничал, что буквально рухнул на чудом оказавшуюся подле софу, и невидяще уставился в пространство, гипнотизируя край картины, изображающей битву подле Пропасти Измаила*.

Тёплый говяжий бульон с имбирем и рубленной зеленью пришелся сейчас как никогда кстати и мне, и Клер. Она, как и я, не ела почти сутки, что лишь усугубило состояние герцогини и привело к таким вот непредсказуемым последствиям, ведь столь «пылкое» настроение ребенка зависело в том числе и от самочувствия его матери. Нам всем нужно было время, чтобы прийти в себя, а что может поспособствовать этому лучше, чем сытный ужин в приятной компании.

Налегать на еду я не стала, ограничившись легким супом, тонкими ломтиками сырного хлеба и ягодным десертом. Воодушевленная позитивным прогнозом Клер, наоборот, решила добрать все те приёмы пищи, которые пропустила и с присущим каждой беременной смаком лопала за двоих, радуя всех присутствующих аппетитом и благодушным настроем.

Первым не выдержал Себастьян, озвучив подвисший в воздухе вопрос: