Перемирия не будет (СИ)

— Ха-ха, раздраконишь. — Невесело усмехнулась Блэр. — Чтобы раздраконить дракона большого ума не требуется. А настой из лекавки уже не спасает.

— У вас с Себастьяном больше общего, чем ты предполагаешь, — вернулась я на место. — О том, что ему посчастливилось унаследовать благодать славного предка, он узнал совсем недавно. Его отец, судя по всему, как и твой, слишком долго скрывал от него правду, подпаивая, блокирующими вторую ипостась, зельями.

— Мой папенька до сих пор не знает.

— Илия? — догадалась я. По слухам мачеха Блэр держала в ежовых рукавицах своего недалекого супруга, контролируя каждый политический вздох и выдох монарха. Почивший канцлер в очень правильный момент подсунул обезумевшему от горя правителю свою дочурку, ему даже не пришлось выкручивать тому руки, дабы он женился — Илия понесла, а Коренль слишком сильно хотел наследника. Последние пятнадцать лет Цесса правит железной рукой в бархатной перчатке, умудряясь прикидываться овечкой для глупого мужа.

— Илия. — Подтвердила она. — После первых регул мачеха принесла настойку лекавки, сославшись на то, что в последнее время я стала легковозбудимой и капризной, а для наследной кронцессы сие непозволительно. Мне было двенадцать, когда я в первый раз очнулась ото сна стоя на краю каменных зубьев замка Стрэйт. Вокруг было лишь голое горное плато, простирающееся на сотни миль вокруг, сбивающий с ног ветер и сладкое ощущение свободы. Потом я пару раз подожгла мебель в комнате для вышиваний и больше меня туда не приглашали, а настой лекавки стал крепче. Теперь она не помогает, бушующее внутри меня пламя грозит вырваться на свободу, а зелье должно мне помочь сдержать одуревшую силу. А сейчас, она словно взбесилась. Я с трудом держу себя в руках.

— Оу…Мне жаль, — искренне прошептала я, — но боюсь ни ликавка, ни пресловутая «темница» не помогут. Уже не помогут.

— Почему?

Я устало потерла виски. От обилия информации кружилась голова, а от бессилья хотелось рвать и метать, выпустить на свободу голодную Тьму и успокоить её парочкой венценосных смертей. От злости меня даже подташнивало и я, глотнув горчащего отвара, закашлялась, проклиная трусливых людишек и их амбиции.

Практически исчезнувшие потомки Первых Драконов — реликтов тех времен, когда нога ни одного Великого не ступала на Твердыню, были радостью, оплотом и гордостью, превосходными бойцами и командирами, силой и основой, но что трусливый отец Себастьяна, опасающийся междоусобиц (кому как не кронцессу с драконьей силой в крови наследовать венец), что подлая мачеха, желающая избавиться от конкурентки в лице падчерицы…

— Да потому что консумация брака, — отрезала я, пугая истиной, — который, на сколько я знаю, не за горами, завершит инициацию. Как только ты перестала принимать лошадиные дозы седативных препаратов, пусть твоя мачеха будет здорова, ты приблизила час первого сознательного оборота. Единственным шансом, крошечным, не скрою, обуздать зверя — это довериться тому, кто уже смог покорить свою вторую ипостась. Тебе нужно рассказать обо всем Себастьяну, уверена, он поможет.

— Так просто?

— О, нет, Ваше Высочество, просто не будет, но это ваш единственный шанс.

Глава 14

Состоялся ли судьбоносный разговор будущих Величеств наверняка я не знала, а спрашивать напрямую у Кронцессы от чего-то постеснялась.

Пару раз я хотела узнать у Блэр, как именно Себастьян отреагировал на то, что не только его предки наградили великим даром, но каждый раз мне мешали. То слишком любопытная горничная, по третьему кругу смахивающая пыль с фарфоровой композиции, искусно расставленной на каминной полке, то слившийся с портьерой преторианец, неотрывно следящий за безопасностью будущей Цессы, то фрейлины, выбирающие цвета для вышивки, вежливо избавиться от которых не представлялось возможным.

Нас словно боялись оставить одних, приставив навязчивых соглядатаев, как к непослушным отрокам, нагружая и без того плотное расписание Кронцессы сверх всякой меры. Бесконечные светские рауты, вечерние суаре, скачки, цесская охота, опера, балет…и прочее, прочее, прочее.

Я так уставала от нескончаемой череды мероприятий и мельтешения людской толпы, что под вечер валилась с ног. Непривычная к столь пристальному вниманию, я вдвойне наслаждалась редкими минутами наедине с Рейджем, который, как и я, хоть и был занят сверх меры, контролируя десятки дел одновременно, умудрялся вырваться на несколько часов.

Мы спорили и делились воспоминаниями, строили планы и смеялись, узнавали друг друга и занимались любовью. Упоительно и со вкусом, неистово и страстно, со смаком и наслаждением, раскрывая новые грани друг в друге. С каждым днем я влюблялась в него все сильнее, острее ощущая потребность в этом мужчине, и находясь на грани не скрывала более своих чувств шепча и крича о них в момент экстаза. Алекс отвечал мне тем же, вторя моим признаниям.