Перемирия не будет

– Знаешь, я и не припомню, когда в последний раз вот так сидела и разговаривала с кем-то. Мастер Ан был очень добр и, наверное, был мне почти другом. Но мы мало разговаривали. Он воспитывал во мне стремление выжить, умение думать и действовать с честью, в любой момент помнить, что правильно, а что нет. – Она задумалась. – Может быть… может быть, поэтому я и заколебалась в ту ночь. Почувствовала, что убивать тебя было бы несправедливо.

– Это смелые слова, Самира.

– Сегодня я кое-что поняла. Меня все время вел гнев. А значит, я была не лучше отца. Гнев всегда ведет к разрушению. Поэтому я готова отпустить его. Даже если это сделает меня слабой. – Она опустила глаза, затем вскинула на него взгляд. – Это делает меня слабой?

– Поверь мне, ты никогда не будешь слабой, – ответил шейх. Поставив пиалу на стол, он поднялся. – Пойду спать. Завтра позавтракаем здесь, а затем вернемся к бедуинам.

– Хорошо, – откликнулась Самира. Почему-то мысль о возвращении опечалила ее.

– До завтра, Самира.

Еще один шанс. Просто сидеть. Быть рядом с другим человеком. Жить. Она поняла, что теперь с надеждой смотрит в будущее.

Глава 9

Проснувшись, Самира услышала, как капли дождя колотят по натянутому над домом тенту. Выскользнув из кровати, она взглянула в окно. Было пасмурно, и солнце никак не могло пробиться сквозь плотную пелену туч.

Она провела рукой по волосам, и шелковистые пряди рассыпались по ее плечам. Глядя, как потоки дождя заливают сухую землю, она вдруг испытала острое желание выбежать из дома.

Живя в Джахаре, она ненавидела дождь. Ненавидела укрываться в грязных, переполненных комнатах или, в бесплодных поисках убежища, целыми днями ходить мокрой до нитки.

Но теперь все изменилось. У нее был выбор. Она могла оставаться под крышей или танцевать под дождевыми струями. Теперь она уже не думала о выживании. Ей просто было радостно. Что-то во вчерашнем озарении открыло для нее возможность наслаждаться жизнью.

Повернувшись, она вышла в гостиную. Здесь царил полумрак. Было тихо. Наверное, она проснулась слишком рано.

Она подошла к двери, ведущей к настилу над озером. На ней была лишь нежная шелковая ночная рубашка, скорее удобная, чем бросающаяся в глаза, и настолько коротенькая, что оставалось мало простора для фантазии. В обычных обстоятельствах она ни за что не рискнула бы выйти в ней за дверь. Но теперь ее это не волновало.

Она ступила босыми пальцами на песок, чувствуя, как намокает и липнет к телу ее рубашка. Подняв лицо к небу, она наслаждалась ощущением капель, падавших на лицо.

Раскинув руки, она закружилась под дождем. Она чувствовала себя ребенком. Дождь был просто дождем, и ей не надо было бояться холода и неудобств. Потоки воды, казалось, смывали все ее тревоги. Она медленно дошла до места, где они ужинали накануне вечером, и вновь подставила лицо дождевым струям.

– Ты замерзнешь до смерти.

Резко обернувшись, она увидела Феррана, стоявшего перед ней в одних джинсах. Беззаботная радость тут же испарилась. Она вдруг осознала, что стоит перед ним в одной тоненькой рубашке, прилипшей к телу, с распущенными волосами, струящимися по плечам.

– Ты тоже здесь, – проговорила она.

– Ты… ты прекрасна, – вымолвил шейх.

– Я мокрая.

– Да. – Сделав шаг к ней, он протянул руку и, сжав прядь ее волос между большим и указательным пальцами, пропустил между ними. – Давно хотел узнать, как выглядят твои волосы, когда распущены.

– Они промокли, так что выглядят не лучшим образом.

– Я не согласен, – хрипло сказал он. – Знаешь, как хорошо видно твое тело через эту рубашку?

Она кинула взгляд вниз и увидела, что ее напрягшиеся соски отчетливо проступают сквозь мокрую ткань.

– Знаешь, что ты делаешь со мной? – произнес Ферран.

– Нет. – Самира нерешительно покачала головой.

– Я не прикасался к женщине шестнадцать лет. И теперь я – словно человек, измученный жаждой и наконец-то добравшийся до воды.

– Ферран, я не… я… – Она не знала, что делать. Не знала, чего он хочет, и не была уверена, что способна удовлетворить его желание. Он по-прежнему не выпускал из пальцев ее волосы. Она была в смятении. Она не знала, что будет дальше.

– Я еще раз спрошу тебя, Самира. – Шейх посмотрел ей прямо в глаза. – Тебя когда-нибудь целовали?

– Не совсем, – с трудом проговорила она, не в силах вздохнуть.

– В каком смысле?

Сердце Самиры трепетало. Она чувствовала, что после ее ответа все изменится. И она сама хотела этого.

– В смысле – меня целовали только родные. Мужчины – никогда.

Он положил ладони ей на лицо, смахивая со щек капли дождя.

Неужели она и вправду позволит ему поцеловать себя?

«Он будет твоим мужем. Он был твоим врагом. Он станет твоим любовником!» Казалось, целый хор голосов спорил внутри ее, и она не знала, к какому из них прислушаться. Но губы ее будто сами собой распахнулись, глаза зажмурились, все внутри затрепетало в предвкушении поцелуя.

«В любой момент помнить, что правильно, а что нет…»

– Я ждал этого дольше, чем ты можешь себе представить, – хрипло пробормотал Ферран.