Перемирия не будет

Че рез мгновение его губы прижались к ее. Они были горячими, мокрыми от дождя, твердыми и уверенными. Они были невероятными. Некоторое время он целовал ее. Затем, склонив голову, приоткрыл рот и прикоснулся к центру ее верхней губы кончиком языка.

Это простое и нежное прикосновение словно пронзило молнией ее тело.

Он слегка отстранился, продолжая удерживать ее щеки в ладонях:

– Поцелуй меня, Самира.

– Я не знаю… как. Я не знаю. – Отчаяние билось в ее словах, бедра сводило от страха и желания.

– Чего бы тебе хотелось?

– Я… – Она окинула взглядом его грудь и живот и положила ладони на его тело: одну – на бугрившийся мышцами пресс, другую – на грудь, рядом с сердцем. Она хотела касаться его, и чтобы при этом их не разделяла одежда. Хотела почувствовать его тело. Это была еще одна грань жизни, которую ей теперь хотелось вобрать в себя.

Это было непередаваемо. Кожа Феррана под ее пальцами. Жесткие волосы, жар тела, рельефные выпуклости мышц. И жажда, которую они будили в ней. Безрассудное, горячее желание, подобного которому она еще никогда не испытывала. Смесь адреналиновой горячки и страха рождала в ней мощное, невероятно приятное чувство.

Так вот она какая, страсть! Физическая тяга, куда более сильная, чем она воображала. Она знала о мощи этого чувства, но одно дело знать, а другое – пережить его, как она сейчас.

Самира потянулась к Феррану губами и поцеловала его. Когда их губы встретились, она застыла, чувствуя, как капли дождя скатываются на язык. Рассмеявшись, она отпрянула:

– Прости! Наверное, нельзя смеяться во время поцелуя, да?

Он крепко обнял ее за талию, притягивая к себе:

– Почему нет? Я рад, что ты наконец-то улыбаешься.

Он вновь приник к ней губами. На этот раз поцелуй был грубее и требовательнее. Его губы облизывали ее рот, язык требовательно касался их. Наконец она приоткрыла рот, впуская его. Язык Феррана стал проникать все глубже, и его чувственный ритм накрывал ее резкими, острыми волнами желания.

Вытянув руки из ловушки его объятий, она обхватила его за шею, притягивая к себе. Она пыталась следовать ритму, который задавали его губы. Через некоторое время они приспособились друг к другу, слившись воедино.

Ферран гладил ее по спине, ягодицам, бедрам. Наконец он подхватил ее под бедра и вскинул на руки, прижимая к себе. Его пальцы впивались в ее нежную плоть, добавляя к наслаждению толику сладкой боли.

Приникнув к нему, она обхватила его ногами за талию. Раскинув ноги, она прижалась промежностью к его мускулистому животу, и это ощущение исторгло из нее короткий, сладкий стон.

Зарычав, он склонил голову и укусил ее в шею, куда сильнее, чем тогда, в спортзале. Самира вскрикнула. Тогда он нежно коснулся языком укушенного места и стал нежно ласкать ее, утихомиривая боль и усиливая возбуждение. Теперь она уверенно отвечала на его поцелуи, понимая, что вот-вот потеряет контроль над собой. Она хотела, чтобы их поцелуй длился и длился, и это желание было сильнее любого другого, испытанного ею за всю ее жизнь.

Ухватив ее под ягодицы, Ферран еще сильнее прижал ее к себе. Укусив ее за нижнюю губу, он тотчас начал нежно посасывать ее. Наслаждение накрыло ее с головой. Она крепко вцепилась пальцами в его плечи. Теперь она понимала, что укусы действительно могут доставлять удовольствие.

Чувство, охватившее ее, было невероятно сильным. Желание мужского тела. Сексуальное желание. Это не походило на обычное удовольствие. Это было сильнее, чем она когда-либо могла вообразить.

Это была необходимость, тяга столь глубокая и сильная, что тело от нее словно плавилось в огне. Это была боль, боль от избыточной силы наслаждения и одновременно от жажды испытывать его еще и еще.

Целовать Феррана было пыткой – сладчайшей и самой болезненной из возможных.

Это чувство словно заполнило собой ее мир. Затопило ее с головой. Но она хотела большего. Эти новые ощущения заставляли ее тело жаждать того, чего она не знала, в существовании чего сомневалась. Самая суть ее личности словно исчезла. Она уже не была уверена, знает ли эту, новую себя, нравится ли себе такой.

Но ей уже было все равно.

Она сильнее раскинула бедра, вжимаясь в тело Феррана, и он ответил ей низким животным рычанием. Одним движением он уложил ее на песок и лег рядом. Она не боялась промокнуть и испачкаться. Что угодно – только бы он по-прежнему целовал ее.

Наклонившись над ней, он, протянув пряди ее волос сквозь пальцы, потянул ее голову назад. Одну руку он подложил ей под ягодицы, приподнимая их и притягивая к себе. Теперь низ ее живота прижимался прямо к его твердому члену. Она не была готова к этому, хоть и видела его вчера обнаженным: ведь в тот раз он не был возбужден.

Инстинкт и страсть заставили ее распахнуть бедра ему навстречу, словно в стремлении слиться с ним воедино. С каждым его движением ее жажда становилась все сильнее, все невыносимее, пока она наконец не стала всерьез опасаться, что умрет от нее.