Переносная дверь

Например: проскочить на пару месяцев назад и постараться не подавать заявление на должность младшего клерка в "Дж. В. Уэлс". Подумать только! Никакого больше мистера Тэннера, никаких таблиц, никаких мечей в камне, никаких гоблинов, вообще никаких странностей. Не говоря уже о том, что никакого разбитого сердца.

Никакой больше Софи.

"Проклятие, — подумал он. — Но нет, пошло оно ко всем чертям!" Да, конечно, у него все равно ничего не выйдет, особенно если учесть, что ей и без него есть кому скармливать булочки с ветчиной. Но действительно ли стоит пренебрегать шансом избавиться от всех этих сумасшедших, ужасающих странностей, лишь бы проводить свои дни, не говоря с ней, не ходя вместе на ленч, не обсуждая события прошедшего дня, не помогая друг другу, когда случается очередной дурацкий кошмар, не сближаясь понемногу благодаря совместно пережитым потрясениям?

Пол задумался и пришел к единственному выводу: "Вот черт!"

Появился автобус, и Пол в него сел. "Ладно, — уговаривал он себя, — а что, если просто вернуться в тот день, когда она пошла на вечеринку или куда там еще, где встретила этого треклятого горшечника, и как-то помешать ей туда попасть?" Результат: никакого горшечника, никакого разбитого сердца. Ну да, конечно. Он точно знал, что бы тогда случилось: через неделю она бы познакомилась в автобусе с неомарксистским жонглером-авангардистом или застряла бы в лифте с экспрессионистом-укротителем морских котиков. Не важно, в кого она может влюбиться, важно то, в кого она ни за что не влюбится. Насколько он знал, тут переносная дверь ничем помочь не в силах, даже если бы перенесла их обоих на необитаемый остров, где не было бы иной пищи, кроме неистощимых шельфов с устрицами.

Иными словами, лучше забыть. Но если бы только... Если бы только дверь сумела перенести его в предшествовавший собеседованию день и одновременно начисто стереть ему память, чтобы он забыл, что вообще познакомился с Софи. На это бы он согласился. Только скорее всего ничего из этого не выйдет — иначе почему еще он помнит про мистера Лундквиста и счетчики Мортенсена? Тут он понял, что с самого начала был прав. Дверь — не более чем игрушка, что-то из школы чародеев, эквивалентное "Каталогу новинок". Он вернулся к тому, с чего начал. Не важно, где ты, не важно, когда, даже не важно (учитывая миссис Тэннер), что ты собой представляешь. Единственно важное — то, кто ты есть, и по странному совпадению — это единственное, чего ты изменить не властен.

"Ну и бог с ним". Когда автобус подъехал к его остановке, Пол встал, чтобы выйти, но тут вспомнил, что вчера в этот момент зазевался, пропустил свою остановку и доехал до следующей. Он сел, вспомнив также, что пришлось долго возвращаться пешком под проливным дождем, а теперь это, разумеется, придется повторить.

И в шесть часов утра на следующее утро он стоял на пороге дома № 70 по Сент-Мэри-Экс, и там его уже ждала Софи. Большую часть прошлой ночи он пытался восстановить обрывки того напряженного, неловкого разговора, в конце которого он даже пожалел горшечника. Видит Бог, это и в первый раз далось ему нелегко. Но то, что придется выдержать все это опять, да еще с полным хладнокровием...

— Привет, — бросила она. Все тем же лучшим похоронным тоном.

— Привет, — ответил он.

— Ну и что? — продолжала Софи, всячески изображая, что смотрит на часы. — Мы-то пришли вовремя.

Пол вспомнил, что надо кивнуть.

— Он ведь сказал в шесть, да? — Да.

— Так я и думал. Конечно, он мог иметь в виду шесть вечера.

— Нет, он сказал в шесть утра.

— Да, мне тоже послышалось, что он так сказал.

Пока, заверил он самого себя, все в порядке. Разумеется, это был легкий кусок, а не тот, второй, позорный, от которого хочется провалиться сквозь землю. Все болезненные моменты еще впереди, и начнутся они со следующей же его репликой, а именно...

— Как жизнь? — неловко спросил он. — О, вообще.

— Нормально. Я думала, ты со мной не разговариваешь.

Тут он иссяк. Он помнил, что эти ее слова застали его врасплох, и он запаниковал, но ни за что на свете не мог бы вспомнить, что, собственно, сказал. Прошла секунда, за ней другая, которые стремительно превращались в Мгновение, и один Бог знает, к какому результату это приведет. Придется придумать что-нибудь наспех, но никакой сколько-нибудь разумный ответ в голову не шел. Наконец от отчаяния у него вырвалось:

— О! Я думал, это ты со мной не разговариваешь. Огромная ошибка.

— А, — вырвалось у нее, и она покраснела.

Это было Мгновение. Хуже того, у него возникло ужасное ощущение, что, вполне возможно, это как раз одна из тех вещей, о которых вещал мистер Червеубивец ("Вот черт, — подумал он, — я уже дважды прослушал эту дурацкую лекцию, ну почему бы мне ради разнообразия не выслушать было внимательно?"). Мина Последствий. А в таком случае...

— А! — повторила она. — А, ладно. С чего ты взял?

— Ну... — Мысленным взором он почти видел, как ветер уносит клочья временного потока. — Ну, с тех пор как ты подружилась с — как его зовут — Шазом, я, наверное, предположил...

— А!