Переодетые в чужие тела

Юля сидела на кожаном диване в кабинете отца в коротеньком домашнем халате. По прочтении этих срок, она опустила дневник отца себе на обнаженные колени и пристально задумалась.

Девушку мучила ускользающая от нее загадка: что стоит за этими, последними строками дневника?

Странная метафора, в которой сказано отцом о, наверняка, что-то другое выражающих, одеждах нищего и короля, -- обеспокоила сердце дочери, и сейчас, эта метафора, исподволь обнажала мутное, еще не разглядеть, (но что-то, вот оно, есть), необъяснимое предчувствие того, что, несомненно, рядом лежащее, даже обязательно знакомое, но еще не уличенное в чем-то, в каких-то действиях, совершенных или совершаемых поступках.

"А может и так, на это тоже похоже: папа и в самом деле в последних своих записях все больше выражается как человек, который не в себе. Господи!" -- думалось Юле.

И все-таки, изложенное на бумаге, не похоже на переломанно-перемешанные мысли человека, теряющего, или потерявшего контроль собственного разума над собой -- ... не похоже..." -- по-дытожила, рассуждая про себя Юля, -"Тогда... Все должно, обязательно должно объясниться!.. Но как?..

Нет! Так больше продолжаться не может! Мне срочно необходимо увидеться с папой. Да что это такое, наконец!

Какое они имеют право не допускать к нему меня?!" -- разгоряченно возмутилась девушка, произнеся последнюю фразу вслух, -- "Сегодня же я потребую свидания с ним и оно состоится! Или я разгромлю их лечебницу! -агрессивно вскочивши с дивана, громко выкрикнула Юля в сторону, по направлению воображаемого присутствия недоброжелателей, удерживающих ее отца, и пригрозила им кулаком, -- "Я разгром-лю вашу лечебницу! Вы слышите?!" -- прокричала она.

В отчаянии, девушка стала обозленно, истерично избивать кулаками лежащую на диване пуховую подушку.

Вскоре она почувствовала усталость во всем теле. Тогда медленно она прилегла на диван и обессиленно закрыла глаза.

Не через долго Юля уснула.

Внеплановое решение

-- Новоявленный, глубокий вечер, -- тихо проговорила Юля, всматриваясь в настороженные тени, которые словно подползали под каждое фруктовое дерево дворика дачи. -- Интересно, -- задумчиво сказала она.

-- Что? -- послышался негромко вопрос молодого человека. Миша устало лежал поодаль от окна на растормошенной кровати.

-- Тени своим рождением обязаны сегодня-шнему безоблачному небу и полнолунию, Луне, но они будто прячутся, в самом деле, прячутся от своего родителя. Интересно, не правда ли?

-- Да, Юленька. Так всегда. Мы стараемся уйти от того, кому или чему принадлежим собою. И это справедливо -- размножение. Вечный процесс. Суть любого движения и существования.

-- А почему так? Почему не объединение? -- предложила уточнить, продолжая неподвижно стоять у окна, Юля.

-- Тем и един Господь, что все размножается.

-- Миша, -- позвала Юля.

-- Да, -- отозвался молодой человек.

-- Если бы я сейчас могла обернуться назад и увидеть папу. Ты... совсем сказал как он. Не обижайся. Может, тебе покажется это глупым или ненормальным, пусть даже так, но я, сейчас бы хотела оказаться с ним, здесь, с моим отцом как с тобой. И я отдалась бы ему всей душой бы и... телом... Извини... Миша... Порыв... Видимо, я слишком потрясена случившимся, -жалобно сказала Юля и тут же отвернулась от окна и присмотрелась к молодому человеку.

-- Иди ко мне, Юленька, маленькая моя, -- позвал ее Миша.

Юля подошла к молодому человеку в это время привставшему на кровати на локтях, халат соскользнул с ее плеч и обнажилось гибкое женское тело -- Юля села так близко к Мише, что их лица, дыхания оказались друг против друга.

-- Обними меня, папа, поцелуй. -- мягко по-просила она.

-- Не казни меня, Юленька, -- заговорил молодой человек, исцеловывая ее лицо, губы, глаза, -- Любимая, нежная, -- заботливо нашептывал он.

-- Я твоя, ты хотел, я твоя, -- будто бредила Юля... -- Достаточно! -неожиданно вскричала она и вскочила с кровати, вырвавшись из Мишиных объятий. -- Завтра же я иду к отцу! -- решительно сказала Юля и уселась в кресло-качалку в дальнем углу комнаты, и теперь молодой человек мог видеть только ее раскачивающийся, белеющий наготой и окутанный полумраком, силуэт.

-- Ты... действительно любишь меня? -- через паузу, вкрадчиво спросил, будто позвал Юлю Миша.

-- Я должна видеть папу, -- холодно и спокойно сказала в ответ она.

-- Ты не ответила на вопрос, Юленька.

-- Я люблю своего отца... в тебе.

-- Как это? -- отчетливо насторожился молодой человек.

-- Ты меня..., я не смогу объяснить..., не поймешь правильно, как я того бы хотела, Миша.

-- Хорошо, -- успокаиваясь в голосе, сказал молодой человек и присел на кровати. -- Пусть оно так, -- подытожил он свое невмешательство. -- И что ты намерена предпринять?

-- Я хочу видеть отца и все! -- воскликнула не громко Юля. -- Завтра же я еду к нему. Ты должен мне сказать, где находится это заведение или же..., я сама разыщу его, чего бы мне это не стоило.

Между ними, будто проснулась, ничего не соображая толком -- не зная, чью принять сторону и чей выражать интерес, озадаченная теперь пауза.