Переодетый генерал

Впрочем, в сумерках, когда начался прием, об этих пейзажах могли напоминать лишь похожие на дальнюю жаровню мерцающие россыпи электрических огней по горным склонам противоположного берега, пушкинские фонари на здешних песчаных аллеях да ярко освещенные белые колонны подъезда самой резиденции.

Гости, в основном гидростроители, свои и наехавшие с разных концов страны, расположились в удаляющейся перспективе за двумя рядами почти бесконечных столов, приставленных к главному в виде буквы «П».

Местные устроители примостились в креслах рядом с Н.С.Хрущевым и его спутниками. Среди них активностью выделялись областной хозяин М.Т.Ефремов, который вел застолье, штатный парторг ЦК КПСС на Гидрострое А.С.Мурысев и начальник ГЭС А.К.Рябошапко. Пользуясь любым случаем, каждый из них в меру сил и возможностей старался вновь и вновь проявить великую радость от долгожданной исторической встречи, запал духоподъемности, бодрости и оптимизма. (Иван Васильевич Комзин, сидевший тут же, несколько часов назад держал ответную речь на митинге после Н.С.Хрущева и теперь находился как бы на роздыхе.)

Однако, похоже, что все эти зазывные старания официальных хозяев большой ответной волны не вызывали. Застольное празднество долго не задавалось.

Пожаловаться на недооценку своих заслуг племя покорителей водной стихии никак не могло. На митинге было объявлено, что более пяти тысяч строителей Куйбышевской ГЭС награждены орденами и медалями, двадцать пять человек получили звания Героев… И все-таки основная масса присутствующих как будто долго не могла стряхнуть с себя застольной хандры.

Загнанное вовнутрь настроение прорывалось то в ненатуральности заздравных высокопарных тостов, то в неожиданно наступавшем почти общем унылом молчании, в котором излишне бойко выделялся лишь перезвон ножей и вилок о тарелки и бульканье жидкости. Душевного разговора и сердечности как-то не получалось.

Праздник сильно подпортила недавняя речь Н.С.Хрущева с крыла гидростанции.

Ритуальное выступление вопреки всем ожиданиям оказалось «программным». Первый человек страны вновь показал свою загадочную непредсказуемость. На празднике гидростроителей Хрущев вдруг объявил, что партия меняет энергетическую стратегию. До сих пор приоритет отдавался гидростанциям. Теперь с этим делом на семь-восемь лет придется повременить. Главным звеном и приоритетом становятся электростанции тепловые.

Митинг проходил у подножия горы Могутной, на склоне которой гигантскими буквами из красного камня выложили лозунг «Слава КПСС!» Все пространство между горой и гидростанцией запрудили десятки тысяч людей, море голов, глаз. Бетонное крыло гидростанции превратили в нечто подобное ступенчатой трибуне стадиона.

Здесь же, на этой протяженной трибуне, находилась и условная «ложа центральной прессы». Я стоял в нескольких шагах от Хрущева и наблюдал, как рождалась программная речь.

Хрущев, в светло-сером костюме и соломенной шляпе, говорил долго. Запомнились два его живых движения. Стоя у микрофона, он одной рукой, с толстыми короткими пальцами, от случая к случаю переворачивал листки с текстом речи, от которого, впрочем, часто отвлекался, а другой непроизвольно и тоже время от времени почесывал себя ниже спины. Движение повторялось почти с детской непосредственностью и начинало раздражать.

Раздражать — не только столь явной простонародностью, но и вопиющим несоответствием историчности момента. С лицом, обращенным к десяткам тысяч людей, в мгновения, когда внутри рождаются и вдаль отсылаются слова, важные для их судеб, — это машинальное и повторяющееся безотчетное почесывание себя ниже спины…

— Конечно, кто спорит, — неслось между тем из микрофона, — ток гидростанций обходится дешевле, чем тепловых. Но строить их дороже, а главное — продолжительнее. Основное же теперь — темпы! Время! Партия меняет направленность главных усилий, чтобы быстрее и эффективней выполнить план великого Ленина об электрификации всей страны. При нынешнем всенародном соревновании с капитализмом приоритет окажется у того, кто сделает лучше и быстрее. Положить на лопатки первую индустриальную державу мира — Америку легче и быстрее с помощью тепловых электростанций. Так мы и будем действовать!

— Никто не умаляет значимости других энергомощностей, — оговаривался Хрущев. — Вслед за первой в мире атомной электростанцией в строй вступит ряд новых, более крупных атомных электростанций… Гигантские гидростанции строятся на Волге, Днепре, Каме, Ангаре, Иртыше.

И все-таки общий вывод звучал разве что смягченным приговором: «придется временно, годиков на семь-восемь, дать приоритет строительству тепловых станций и придержать развитие некоторых гидростанций».

Каково это было слушать им, практикам гидростроительства, в день своего торжества?!

В речи Хрущева, конечно, не пояснялось, что это повлечет за собой конкретно для каждого. Слушателям оставалось только ломать голову в догадках — каким гидростанциям почти на десять лет сократят финансирование, пересадят на скудный паек, кого — поминай как звали — законсервируют или прикроют навсегда…