Переосмысление заикания

Но это еще не все. По ходу дела я все более стал осознавать, что в ситуациях стресса мое дыхание становилось неровным и беспорядочным. Поначалу я этого не замечал, но потом меня озарило. Неровное дыхание было продуктом страха, паники в чистом виде. Особенно я боялся важных для меня людей. Когда мне нужно было спросить о чем-то у человека, который знал больше меня, когда меня расспрашивали или выясняли мое мнение, я опускался ниже плинтуса, я буквально дрожал от страха. А когда страх охватывал меня, то мое дыхание, моя диафрагма выходили из-под контроля и качество моей речи становилось хуже некуда.

В качестве иллюстрации: пошел я как-то в выходные в гости к родственникам. Для меня это не самая стрессовая ситуация. Я говорил очень хорошо, держал под контролем ожидаемые ступоры, пользуясь паузами и расслаблением горла. А на следующий день на работе я пошел к своему начальнику, приятному и мягкому человеку. И еще до того, как я начал говорить, на меня накатило это паническое дыхание. Это была почти гипервентиляция. Я мямлил чудовищно почти полминуты, прежде чем взял процесс под контроль. Бывало, что страх оказывался таким, что единственным способом обретения более спокойного состояния были длиннейшие паузы.

Теперь такое прерывистое дыхание у меня бывает только раз или два в день в самых стрессовых ситуациях, часто при разговоре с незнакомцами. И в этом моя заслуга. Если я вижу, что дыхание выходит из-под контроля, я представляю себе, что на самом деле это никакой не стресс, а самая обычная речевая обстановка. Я уверен, что раньше такое лихорадочное дыхание из-за страха возникало намного чаще, и способствовали этому безуспешные попытки применения «корректировки запинок», «спокойного выдоха» и других методов.

Самая моя частая проблема это речевая судорога, которая, похоже, вызывается боязнью отдельных слов. Ступоры могут возникать каждые несколько секунд. Они не зависят от диафрагмы в том смысле, что дышу я в этот момент совершенно ровно, хотя в горле есть проблемы. Обычно я борюсь с ними сериями коротких пауз, в течение которых быстро расслабляюсь. Конечный результат может звучать как нерешительная речь либо колебание, в то время как на самом деле я делаю паузы и расслабляюсь.

То, что я сказал, пригодится не всем. Кто-то избегает слов, кто-то не предчувствует сложностей, кто-то запинается вовсе не так, как я. Однако, думаю, есть много заик, у которых все происходит примерно так же, как и у меня.

ЕЖЕДНЕВНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Эндрю Джеймс Рис

Избранное из интернет-переписки между мной и Эндрю Рисом, которому в ту пору было 24 года, и жил он в Уэльсе, а социологию и психологию изучал в университете Суонси. Эндрю отмечает следующее. «Я заикался с тех пор, как себя помню, но до 16 лет это были случайные запинки. А потом мое заикание усилилось. Ныне наблюдения дали мне совершенно новый взгляд на заикание. Я больше не смотрю на то, что со мной творится, как на заикание, и это позволяет мне воспринимать себя и мир совершенно по-новому».

4 марта 1999 года

Недавно я делал презентацию на семинаре. В результате нервничал, конечно. Поначалу сильно заикался, хотя и старался гладенько проходить через ступоры, но через некоторое время я начал замечать свое неглубокое дыхание. Я не пытался контролировать то, что воспринимаю. Я старался радоваться жизни и со ступорами. Потом я начал гасить свои страхи. Я старался не терять связи с тем, как я себя чувствую. Тогда я еще не дошел до того состояния, когда полностью погружен в то, о чем говорю, но это еще придет. Я не чувствовал жалости или ненависти к себе. Я чувствовал свою целостность и ничего, кроме уважения, выдержки и характера. Я гордился собой.

Как-то я останавливал прохожих на улице, чтобы поупражняться в задавании вопросов. То, что я обнаружил, по-настоящему открыло мне глаза. Когда я концентрировался только на том, чтобы выговорить слова, я сражался и боролся. Но когда я фокусировался на том, чтобы войти в контакт с другим человеком и получить от этого позитив, слова просто сами вылетали без всякой суеты и беспокойства.

Когда я чувствую, что начинаю заикаться, я стараюсь не впадать в панику. Я знаю, что у меня есть выбор: поддаться ей или нет. Вместо того, чтобы сосредоточиваться на своей речи, я стараюсь увидеть то, что мне хочется спрятать. Теперь я вижу, что все идет от желания что-то укрыть, и замечательно, что я это понял.

6 апреля 1999 года

На выходных у меня был телефонный разговор с подругой, которая находится в Милане. Поначалу я, как обычно, контролировал себя и предвосхищал запинки. Но потом произошло интересное. Я попросил себя говорить то, что я в действительности хотел бы ответить на ее слова. Не думая о том, что она бы хотела услышать. Что бы я говорил, если бы не заикался. Это было большим прорывом, потому что я просто говорил. Я попросил себя чувствовать и говорить то, что есть. Впервые за годы, без всяких поправок и тормозов.