Переписка Бориса Пастернака

Ваш Б. Пастернак.

Сердечный привет П. П.

Чтобы понять значение этого письма для Пастернака, надо знать, что последний год был труден для него во всех отношениях: болезни, бытовые условия, обострение критики попутчиков и правой опасности в литературе; весною 1930 г. самоубийство Маяковского.

В январе 1929 г. Пастернак начал большую работу: «Названа она вчерне „Революция“, будет листа на 3, на 4, а может быть, и больше, и явится звеном „Спекторского“, т. е. в ней я предполагаю фабуляторно разделаться со всем военно + военно-гражданским узлом, который в стихах было бы распутывать затруднительно».

Начата и отложена была работа над «Охранной грамотой», автобиографической прозой, роман в стихах «Спекторский» тоже требовал окончательного завершения. Год за годом Пастернак откладывал поездку к родителям, которые были отправлены на лечение в Германию в 1921 г. Отцу было уже под семьдесят лет, они не виделись с 1923 г.

Горькому не удалось помочь Пастернаку. В своем ответе он излагает причины отказа.

Горький – Пастернаку

<Сорренто, июнь 1930>

Крайне удивлен Вашим письмом, дорогой Борис Леонидович! Решительно, искренно говорю Вам – у меня нет ни тени неприязни к Вам, нет ничего, что – на мой взгляд – могло бы задеть Вас, внушить Вам странную мысль о моей неприязни. Я мало знаю Вас как человека. – высоко ценю Ваш талант, очень жалею, что никогда не удалось мне поговорить с Вами.

Инцидента в редакции «Кр<асной> нови» я не помню, но косой взгляд мой не мог относиться к Вам. Я терпеть не могу безделья «деловых» собраний и заседаний и всегда раздражаюсь, присутствуя на них.

Второй раз пишете Вы мне такое письмо, и это чрезвычайно смущает меня.

Просьбу Вашу я не исполню и очень советую Вам не ходатайствовать о выезде за границу, – подождите! Дело в том, что недавно выехал сюда Анатолий Каменский, [387] и сейчас он пишет гнуснейшие статейки в «Руле», [388] читает пошлейшие «доклады». Я уверен, что это его поведение – в связи с таким же поведением Вл. Азова – на некоторое время затруднит отпуски литераторов за рубеж. Всегда было так, что за поступки негодяев рассчитывались приличные люди, вот и для Вас наступила эта очередь.

Желаю всего доброго!

А. Пешков.