Читаем Переписка двух Иванов (1935 — 1946). Книга 2 полностью

Переписка двух Иванов (1935 — 1946). Книга 2

Спасибо Вам за письма, все дошли! Спасибо Вам за Богомолье! Спасибо за Няню! Няню поглотил, запоем! До Богомолья перечитываю Лето Господне. А о планах моих ниже.

1) Самое существенное. Бартельс уже пишет Кандрейе, чтобы выслала свой перевод Няни. Он будет дан, вероятно, на просмотр Лютеру. И если он будет отвергнут, то тогда он не сможет связывать долее и Вас. Нельзя же повиснуть на плохом переводе только потому, что он сделан. Таких нравов нет и не может быть. А переводить — Лютеру. Пусть покряхтит, педант.

2) К осени намечается сборник рассказов Ваших. Наметьте немедленно сами — какие. Пеньки. Старуха. Свет разума. А еще? — Блаженные? Сила? Железный дед? Свечка? Надо такие, чтобы революция изнутри освещалась. Вот и решайте. Скорее шлите мне твердые указания.

На Бартельса особенно не умиляйтесь: свое стряпает; коммерцию ведет. А ласково написать ему можно — пускай он умилится — польза будет. Главное, чтобы он считал себя не вашим «благодетелем» (какое там, даже сказать гадко), а «предметным прозорливцем» и «общественно-патриотическим влиятелем». Вввот — простите за цинизм. Только я всю эту ком-панию насквозь изучил. И никаких гвоздей.

Очень я замотан. С 26 янв<аря>. В температуре. Нат<алия> Ник<олаевна> еще слаба. Нужен уход. Матер<иальные> перспективы до жуткости проблематичны. Загадочны. И все свободное время третий месяц пишу за столом.

Написал: О вере. О любви. О свободе. О совести. О семье. О родине. О национализме. О правосознании. О государстве. И пишу о частной собственности. Всего около 15 печ<атных> листов. Из-не-могаю! Ы-ы-ы!

«Няня» превосходна. Никаких не 3+. Полная, великолепная 5+. Кого ни спросишь — делает ясно-углубленное лицо — и бормочет «плакал». То-то. Если Худосеич напишет в Возр<ождении> — то пускай! А я потом напишу отдельно, всетки (тоже в Возрождении — утритесь, собачка!). А о Лете-Богомолье тоже напишу. Как эти обе хороши!! Как благоуханны, как трогательны!

А у меня гной в гландах. Надо жечь — на след<ующей> неделе. Был у доктора. Сейчас который день — холодище — морозище — Nordost: [57] — бяда. И t° выше у меня. Ветер на окна.

Ваши письма по нескольку раз — смакую, как ликер тонкий — на языке. Дай Вам Господь успеха во всех делах! Помоги Вам все святые силы! И не давайте себя заматывать ни «любещим пасититилям» (как было написано у нас в Москве в дворовом ватере), ни абажающим письмописцам, ни бесплатным приглашателям. Народ такой — не дай Бог! На днях пошлю Вам мою книжку фил<ософскую>, которую Вы хотели иметь. Добыл неск<олько> экземпляров у «Имкиных детей».

Сазанович не пишет, а пипишет и какашит. Сегодняшний фельетон — сплошная белибердяевщина. И кто это его из яйца раздавил — неужели сам Абраша?

Отзыв Пипильского о «Няне» — дрепло; да он и сам дрепло. Отзыв Гадомовича — до скандальности ничтожен и беспомощен. Плюньте, дорогой, не рыагируйте. Рецензия Кульмана — жижишимпо, ничи-ничи.

История с Ивом меня очень огорчила. Ужасно это быть без пристанища и ствердоточия!

Ох, вопще — эта критика! Читали Вы фигу Кирилла Зайцева о Бунине. А? Нет, а?! Нет, а?!! «Религиозный мыслитель», «мистическая озаренность», «святость быта». Читаешь и не знаешь — зачем это в литературе все можно, все позволено!? Ведь человек брешет сплошную баздрухлопщину, рыздроглупство, переплюйную бесколесицу. Вот уж:

«Ах, душа моя — телегаСани росс-пусс-ки...»

И не стыдно. И печатают. А мне дал эту фигу здешний Иеромонах Иоанн с сияющей улыбкой — говорит — «вот — почитайте» — «святость быта».

Это у холодного язычника; это — у горького бессвятца — Бунина! А?

А про Пушкина Кирюша сообщил такое мыслете:

«Представьте себе теперь человека еще более умного (мои комментарии: какой критерий ума?!), чем Тургенев..., человека, столь же, как он, образованного, обладавшего помимо (ска-жжи-те! По-мми-ммо!) таланта прозаического еще величайшим даром поэтическим — стихотворным (сти-хо-творр-ным!), который только знала Россия, и к тому же человека не скептического (а? не скептического!?), а верующего, обладателя той бесхитростной и простой веры (нашел какого Горкина!!), которая есть величайший дар Бога на Земле — и Вы получите представление о Пушкине (здрассыте, свино-пассы-те!)».