Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Ради бога, простите меня. Письмо, в коем Вы меня спрашивали о размере полученного Львом Васильевичем наследства, я получил в Париже перед самым моим отъездом и собирался ответить Вам, когда получу об этом предмете более точные сведения, и забыл предупредить Вас о том, что отвечу позднее. Теперь, хотя и прежде я знал приблизительно размер состояния покойного, я могу с большей уверенностью ответить Вам, что он никогда не был богат, но имел весьма порядочное имение, купленное им в Гродненской губернии в то время, когда служащим в Западном крае лицам делались всякие льготы ради руссификации края. Впоследствии он завел в нем порядочное хозяйство. Капиталов не имел никаких. Будучи очень переменчивого характера, он часто менял свои завещания, и их в настоящее время в Гродно имеется несколько. Так как в последнее время покойный сердился на Льва Васильевича за то, что он не исполнил какого-то каприза его, то думали, что, быть может, в Париже есть еще новое завещание, лишающее Л[ьва] В[асильевича] наследства, но такового не оказалось. Таким образом, имение его перейдет в собственность Л[ьва] В[асильевича] и значительно увеличит его средства (оно, если не ошибаюсь, может приносить тысяч пять-шесть дохода), но не сделает его богатым. Сестра пишет мне, что французские родственники покойного требуют от Л[ьва] В[асильевича] большую сумму за то, что они в последние месяцы будто бы содержали и лечили его на свой счет. Бывший же камердинер его, француз, предъявил на Л[ьва] В[асильевича] иск в несколько тысяч рублей, которые будто бы истратил на поддержание хозяйства в имении и не успел получить их с умершего. Впрочем, в Каменке до сих пор еще не знают подробностей о размере унаследованного имущества, ибо завещание еще не вскрыто и не утверждено. Когда все разъяснится в точности, я сообщу Вам.

Милый друг! Я не буду пить воды Виши в деревне, ибо для успешного действия вод прежде всего нужно ничего не делать, а я теперь не могу не работать. Здоровье мое настолько хорошо, что можно еще подождать немного и будущей весной уже специально поехать лечиться на месте, и не имея никакой работы, требующей спешности.

Работа моя, слава богу, идет хорошо. Вырезку из английской газеты, присланную в Париж, я получил уже здесь. Премного благодарен Вам за нее.

Мне бы хотелось знать, дорогая моя, как идут музыкальные занятия Владислава Альбертовича. Когда он будет иметь свободную минутку, рад буду получить письмо от него.

Если Вы хотите купаться в одном из южных морей, то позвольте рекомендовать Вам Palavas, около Montpellier, в коем я был в 1876 году. Там качества воды и дна превосходные.

Дай бог Вам всякого благополучия, милый друг мой.

Ваш до гроба П. Чайковский.

337. Мекк - Чайковскому

Плещеево,

13 июля 1886 г.

Милый, дорогой друг мой! В эту субботу, девятнадцатого числа, я выезжаю за границу, на Рейн, на этот чудный Рейн, о котором мечтаю с самого начала лета. Я сделалась таким цыганом, что не могу уже просидеть полгода безвыездно на одном месте, а так как в нынешнем году я приехала в Россию в начале апреля и пробуду до начала октября, то это мне не по нервам, поэтому я и предпринимаю маленькое путешествие налегке и на короткое время, на один месяц, приблизительно, так что в конце августа я вернусь опять в Плещееве и тогда пробуду здесь до октября. Эта неделя у меня очень суетная, потому что будут приезжать многие из своих по делам, так как я уезжаю. Погода у пас отвратительная; вероятно, и у Вас такая же. Ежедневные дожди портят сено и не дают убирать его, а для меня это очень невыгодно, так как всё мое хозяйство есть только травосеяние. Очень Вам благодарна, дорогой мой, за сообщение мне некоторых деталей насчет наследства, полученного Львом Васильевичем. Как, однако, трудно даже наследство получить, везде у людей разгораются глаза на чужую собственность, всегда хотят эксплуатировать чужую удачу; по, вероятно, это все уладится благополучно.

Очень, очень благодарю Вас, милый друг мой, за Ваше внимание к моему protege Владиславу Альбертовичу, но он, бедный, теперь так расстроен нервами, что музыкальные занятия его совершенно пропали. В нынешнее время нервы людей - это злоба времени, это - болезнь века, и вот он, бедный, делается жертвою этой жестокости судьбы, впадает в ипохондрию, прячется от людей, и при таком состоянии, конечно, невозможно никакое усидчивое занятие. Я даже не могу и передать ему Вашего милого, доброго внимания, потому что он и так всё мучается, что ничего не делает; но это, конечно, не относится к моим делам; в моих делах он делает всё, что надо, потому что они не требуют усидчивости, а, напротив, - движения и быстроты. Теперь мы едем за границу впятером: я, Юля, Милочка, Влад[ислав] Альб[ертович] и русский студент Махотин, который у меня в доме для занятий с Милочкою. Остаются в Плещееве Сашок с женою, Макс, еще студент, который занимается с Максом, и гувернантка Юлия Францевна, о которой я Вам уже писала прежде.

Скажите, дорогой мой, какою работою Вы заняты? Ведь я этого не знаю.