Переплавка

— Я думаю, вам известен старый морской закон: "капитан уходит последним". До тех пор, пока город не покинет последний гражданский мы будем держать оборону.

— А потом? — в упор спросил Игорь.

— Юноша, приказ отдан и он касается всех. Будет проведена полная эвакуация планеты.

— Это измена… — тихо прошептал Игорь.

— Что?!! Молодой человек, думайте что говорите и выбирайте слова, — в голосе Черешнева, до того нейтральном, зазвучала явная неприязнь. — Вы здесь старший и вы дворянин, вы должны подавать им пример.

Лейтенант кивнул на притихших ребят. Но остановить Мурманцева словами было уже невозможно.

— Это предательство! — голос Игоря сорвался на крик. — Мы не можем отступать. Русские никогда не отступают. Над этим городом поднят русский флаг, и он будет развеваться над городом, чего бы это не стоило! Русские не отступают!

— Вы не митинге выступаете, сударь, — на щеках лейтенанта заиграли желваки. — Не думайте, что вы тут единственный, кто России присягал. Но сил для отражения вражеского удара недостаточно. Подкрепления нам не пришлют, такой возможности нет. Решение об эвакуации принято. Ваш долг, как русского дворянина, его выполнять. Что непонятно?

— Русские не отступают! — яростно повторил Игорь. — Если некому защищать Беловодск, то его будем защищать мы.

Он указал на притихших пионеров.

— Пусть мы все погибнем, но раньше, чем это произойдет, сипы в город не войдут.

— Вот что, сударь, извольте прекратить истерику. Если вам лично не терпится стать покойником — скатертью дорога в леса. А вот гробить ребят ради ваших фантазий вам никто не позволит. Здесь не Рада, где один мерзавец ради того, чтобы попасть в герои погубил ни за что весь экипаж.

— Предатель!

Игорь уже себя не контролировал. Он бросился прямо на Черешнева, чтобы растерзать его на месте. Вот только офицер спецназа был совсем не тем противником, на котором можно было безопасно демонстрировать своё превосходство. Даже в лучшей своей форме Игорь уступал ему во всём: и в силе, и в быстроте реакции, и технике ведения рукопашного боя. А уж сейчас, после недавнего неудачного поединка с Никитой и подавно.

Бой был яростным, но очень короткий. Валерка потом вспоминал, что не успел ни толком осознать, что происходит, ни уследить, как оно случилось. Какой-то миг перед ребятами словно в ускоренной киносъемке мелькали стремительные удары, блоки, уходы. И вдруг сразу все кончилось: правая рука Игоря попала в захват.

— Довольно глупостей, Мурманцев, — произнёс лейтенант. — Вы же русский дворянин, имейте хоть каплю чести!

— Изменник, гад… — процедил Игорь. — Ултский шпион.

— Остыньте…

— Трусливый шакал!

Подросток плюнул в лицо лейтенанту, но промахнулся. Точнее, плевок-то был направлен точно в цель, но Черешнев успел повернуть голову и слюни пролетели мимо.

— Да прекратите, наконец, истерику…

— Мы всё равно будем воевать! Пусть погибнем как герои! Всё равно мы победим! И о нас будут помнить, как и о героях Рады! А вас, трусов, будут давить как крыс!

Нервы у лейтенанта тоже оказались не железными. Упоминание о Раде вывело его из себя.

— Болтун! А ты слышал, что руку, поднятую на русского офицера, следует сломать? Наверное, сам не раз говорил. А ты знаешь, что это значит?

Резкий рывок и неожиданно громкий хруст.

— Вот теперь знаешь.

Игорь замычал. Не столько от боли, боль он умел терпеть, сколько от злости на свою беспомощность.

Этого не должно было быть, он должен был выйти из этого боя победителем, ведь за ним была правда. Не важно, что враг был сильнее и опытнее. Игоря учили, что не это решает, кому в итоге достанется победа. За счет свирепой решимости победить, за счет безоглядной отваги и какой-то непредставимой для тех, кто не рожден русским, готовности погибать, унося с собой врага. На этом держалась вся система воспитания в Императорских Лицеев. От их выпускников требовалось идти до конца всегда и при любых обстоятельствах. Потому что те, кто напротив, поняв, что для противника слово «смерть» не больше чем пустой звук, отступят, жалея себя.

Так показывали по стерео, так писалось в книгах, Игорь ни на секунду не сомневался в том, что это полная правда и был готов отдать всё для конечной победы над офицером-изменником. И он воспользовался тем, что тот ослабил захват, вырвал левую руку и нанес удар. Быстрый, неотразимый, смертельный. Удар, который должен был поставить точку в этом поединке. Потому что на большее сил у Мурманцева уже не оставалось, а если бы удар не достиг цели, то это бы значило, что то. чему учили Игоря и во что он верил было ложью…

Черешнев заблокировал удар издевательски легко и намеренно жестко. Хрустнула и вторая рука. Теперь Игорь был абсолютно беспомощен.

— Вас надо учить, Мурманцев, — произнес лейтенант, беря подростка за воротник. — Учить так, чтобы вы поняли, что такое героизм и что такое подлость. И сейчас вы такой урок получите!

Резким движением лейтенант нагнул подростка и, в следующее мгновенье зажал ему голову между своими бедрами. Игорь дернулся, всем телом, но с таким же успехом он мог бы рваться из слесарных тисков.