Переплет

Он потоптался на пороге, затем вошел.

Вернувшись на свое рабочее место, я снова склонился над обрезком кожи. Потер вытравленные буквы, надеясь, что те станут отчетливее. С первой попытки тиснение получилось не слишком удачным; затем или паяльник перегрелся, или же я слишком долго держал клеймо, – позолота расплылась. В третий раз получилось чуть лучше, но клише прижалось неравномерно.

Через открытую дверь проник холодный сквозняк. Послышались тихие шаги, и парень очутился за моей спиной. Лицо его, отраженное в окне, пусть я и видел его мельком, отпечаталось у меня в памяти: белое, с запавшими тенями и покрасневшими глазами. Лицо человека на смертном одре; лицо, которое никому не захочется увидеть.

– Эмметт?

Сердце мое остановилось. Откуда он знает мое имя?

И тут я понял: клеймо. ЭММЕТТ ФАРМЕР. Крупные буквы легко читались даже с нескольких шагов. Я взял лоскут кожи и перевернул его. Но было слишком поздно. Гость улыбнулся пустой улыбкой, словно гордясь своей наблюдательностью и тем, что ему удалось меня смутить. Он начал говорить что-то еще, но я прервал его.

– Не знаю, берет ли переплетчица сейчас заказы, – сказал я, а он продолжал смотреть на меня со странной голодной полуулыбкой. – Если вы за этим пришли. Книгами она не торгует.

– Давно ты здесь?

– Приехал после сбора урожая. – Какого черта он расспрашивает меня? Даже не знаю, зачем ответил; наверное, хотел, чтобы он оставил меня в покое.

– Ты ее ученик?

– Да.

Парень огляделся, затем снова вперился в меня взглядом. Слишком пристальным и слишком пронизывающим; то было не обычное любопытство.

– И нравится тебе такая жизнь? – В его голосе слышалась нотка презрения. – Здесь, с ней вдвоем?

От сладковатого запаха разогретого паяльника у меня разболелась голова. Я взял самый маленький паяльник для тонкой работы, которым у меня никогда не получалось водить правильно, и представил, как прижигаю им свою левую руку. Или его.

– Эмметт, – в его устах мое имя звучало как проклятье.

Я опустил паяльник и взял новый кожаный лоскут.

– Мне нужно работать.

– Прости.

В наступившей тишине я вырезал из лоскута квадрат и прикрепил его к доске. Парень наблюдал за мной. Под его взглядом я стал неуклюжим и чуть не поранился скальпелем.

Словно невидимые нити натянулись между моими пальцами, не давая им двигаться. Я повернулся к нему.

– Хотите, я пойду и отыщу Сере… переплетчицу?

– Я… нет. Пока не надо.

Вдруг я с удивлением осознал, что он боится. На миг я забыл о своем недовольстве и понял, что едва ли когда-либо видел более напуганного и несчастного человека. Он был в отчаянии и распространял вокруг себя запах отчаяния, как человек в лихорадке пышет жаром. Но мне не было его жалко, потому что в его взгляде я заметил кое-что еще. Он смотрел на меня с ненавистью. Не знаю, за что, но он ненавидел меня.

– Они не хотели отпускать меня, – промолвил он. – Отец не хотел. Он считает, что книги – удел других, не таких, как мы. Если бы он знал, где я сейчас… – Он поморщился. – Но когда я вернусь, будет уже поздно. Он не накажет меня. Не посмеет.

Я не ответил. Мне не хотелось даже задумываться о том, что все это значит.

– Я сомневался. Не думал… – Он откашлялся. – Я слышал, что она выбрала тебя, и не думал, что приду и… Не думал, что мне захочется… пока не увидел тебя здесь.

– Меня?

Он глубоко вздохнул и смахнул пылинку с обжимного пресса. Его указательный палец задрожал, а между ключиц забилась жилка. Он невесело рассмеялся.

– Тебе нет дела, верно? Да и с какой стати? Ты даже не знаешь, кто я такой.

– Не знаю.

– Эмметт, – выпалил он, спотыкаясь, – прошу, посмотри на меня, хотя бы на минутку. Я не понимаю…

Меня вдруг закрутило, мир стремительно замелькал перед глазами; окружающие предметы сливались, а его слова будто тонули в водовороте. Я моргнул, пытаясь удержаться на месте, но головокружительное течение подхватило меня и стало затягивать в воронку. Он продолжал говорить, но слова пролетали мимо и уносились вдаль.

– Что здесь происходит? – послышался резкий голос Середит.

Гость обернулся. Его щеки и лоб залились краской.

– Я пришел за книгой.

– Что вы делаете в мастерской? Эмметт, почему ты меня сразу не позвал?

Я боролся с накатившей тошнотой.

– Я решил…

– Эмметт тут ни при чем, это я виноват, – ответил парень. – Меня зовут Люциан Дарне. Я писал вам.

– Люциан Дарне, – нахмурилась Середит. По ее лицу промелькнуло странное настороженное выражение. – И давно вы беседуете с Эм… с моим учеником? Впрочем, неважно. – Не дождавшись ответа, она взглянула на меня. – Эмметт, – произнесла она гораздо мягче, – ты хорошо себя чувствуешь?

Вокруг меня вились тени, с боков подкрадывалась чернота, но я кивнул.

– Вот и славно. Мистер Дарне, следуйте за мной.

– Да, – ответил гость, но не пошевелился. От него исходили темные волны пульсирующего отчаяния.

– Пойдемте, – повторила Середит, и наконец он повернулся и шагнул к ней. Она потянулась за ключами и стала отпирать правую из двух дверей в глубине мастерской, но глядела не на замок, а на меня.