Переплет

Он оглянулся, и веселое мурлыканье прекратилось.

– Ученик, – произнес он вкрадчиво и слащаво, – тот же вопрос я мог бы задать и тебе. Почему ты не спишь в такой-то час? Разве Середит позволяла тебе бродить по ночам?

– Я был в мастерской и услышал вас.

– А я занят важным делом, – ответил он, подошел к сундуку и наклонился вперед, вывалив в него книги. Его слегка покачивало, на полке у входа в хранилище стоял стакан с бренди; остатки янтарной жидкости поблескивали на дне. – Раз уж ты здесь, будь добр, подай мне вон ту коробку. Сундук и так уже неподъемный.

Я сделал глубокий вдох. Середит лежит наверху, а он пробрался в хранилище и хватает книги с полок, напился и поет! Понятно, что я и не думал помогать. Де Хэвиленд оттолкнул меня и высыпал на пол содержимое коробки, а пустую коробку поставил рядом с сундуком. На меня пахнуло бренди.

Он пошел в хранилище и набрал еще стопку книг. Я наклонился и, подобрав насадку для паяльника, выпавшую из держателя, положил ее на ведро, где стояли лампы.

Де Хэвиленд принес стопку из четырех или пяти книг. Судя по корешкам, книги были ценные: одна с позолоченным переплетом, другая – с тонкой резьбой по коже, на изготовление которой, должно быть, ушло много часов. Но он бросил их в коробку, даже не читая имен на корешках. Я подошел ближе и увидел, что сундук почти полон очень красивыми книгами: одна напоминала шкатулку с инкрустацией, другая – кружевной платок; третью покрывал узор, похожий на россыпь тлеющих угольков на светлом дереве.

– Зачем вы уносите…

Он снова пошел в хранилище.

– Нет, эта не годится, – не обращая на меня внимание, пробурчал он себе под нос, попытался поставить книгу на полку на прежнее место, но промахнулся. Книга раскрылась, зашелестев страницами, и со стуком упала на пол. – Нет, нет, – твердил он, доставая одну книгу за другой и бросая их на пол; теперь он даже не пытался ставить их на место, они раскрывались и падали, как мертвые птицы. – А вот эта то, что надо, отлично! – Он снял книгу с полки и положил ее в коробку; вроде и старался сделать это бережно, но вышло не очень, так как алкоголь давал себя знать. – Да-да… ну-ка, погоди… – Он вдруг вытаращил глаза, наклонился и снова вытащил книгу, посмотрев на корешок так, словно книга его укусила. Переплет был изготовлен из серо-зеленого шелка с узором из листьев, местами посеребренных и мерцающих, как блики на воде. Мне вдруг захотелось потянуться и вырвать книгу у него из рук.

– Ого, – он усмехнулся, – Люциан Дарне! Нет, пожалуй, отправлять им эту книгу невежливо.

– Что?

– Не могу же я отправить тебя к Дарне с этой книгой, – он, кажется, думал, что я понимаю. Де Хэвиленд заглянул в сундук, кивнул, словно оценивал собранный урожай, и вернулся в хранилище. Бросил книгу Люциана Дарне на пол и с глухим стуком закрыл потайную дверь. – Пожалуй, хватит, – сказал он. – Если ему и этого будет мало…

– Что значит «отправить к Дарне»? – спросил я. – Вы собираетесь послать меня к Дарне?

– Только ни слова о книге! – он резко обернулся. – Не смей даже упоминать о ней. Бывает, клиенты услышат само слово «книга», хотя ничего другого не помнят, и знаешь, в какие неприятности можно влипнуть? Самые истеричные требуют свои книги назад или просят переплести их заново, или… Впрочем, что я тебе рассказываю, Середит ведь тебя ничему не научила, будь она проклята… – Он вздохнул. – Когда увидишь его, веди себя так, будто его имя ничего для тебя не значит. Ясно?

Я вспомнил черно-белое лицо со впалыми щеками и блеск темных глаз, пронзительный, ястребиный.

– В чем дело? – Де Хэвиленд прищурился, у меня же промелькнула смутная мысль, что я, должно быть, здорово изменился в лице, раз он заметил это даже в подпитии. – Что с тобой? Соберись.

– Я не могу пойти в дом к Люциану Дарне.

– Не говори ерунду. Его же переплетала Середит, а не ты, верно? В любом случае, вы с ним даже не увидитесь. Тебе нужен Дарне-старший. Держись с ним со всем почтением, и все обойдется… С почтением, как же, – буркнул он себе под нос. – С такой-то миной. Ох, Бог нам в помощь.

Я ничего не ответил. Вернулось гложущее отчаяние из моего сна, ощущение, будто я упускаю что-то важное, и теперь оно было сильнее прежнего. Что же мой сон пытался мне сказать? Что я искал? Люциан Дарне хотел повернуться и сказать мне…

Де Хэвиленд зевнул, нащупал ключи и запер потайную дверь.

– Ключ у вас, – заметил я. – Середит никогда его не снимала. Откуда вы…

– Середит сама мне его дала, – он повернулся и смерил меня взглядом. Его лицо было холодным и бесстрастным; если бы не налитые кровью глаза, я бы в жизни не решил, что он пьян. – Книги переплетчика – священный фонд. Как ее коллега и доверенное лицо…

– Но вы же сказали, что книги отправятся к Дарне.

Он наклонил голову, словно готов был простить мне одну ошибку, но не больше.

– Не суй свой нос в дела, в которых ничего не смыслишь.

– Очень даже смыслю, – возразил я. – Я слышал, как Середит сказала, что не хочет отдавать вам книги! Она не давала вам ключ, вы наверняка его…