Переплёт

— Думаю, много времени это не займет. Она молода, а в юности несчастья быстро забываются. Что до самой книги, доверяю тебе самому выбрать оформление и все прочее. Если пришлешь готовую книгу через неделю, буду рад.

— Прислать книгу? Сюда? Но я думал, книги отправляют в хранилище…

— Нет, нет. У нас здесь свое хранилище. А теперь вынужден тебя покинуть. У меня дела, и, боюсь, мы больше не увидимся. Во всяком случае, сегодня. Но, надеюсь, наши пути вскоре снова пересекутся. — Он похлопал меня по плечу и вышел из комнаты.

— Я забыл сказать, мистер де Хэвиленд прислал вам эти… — Я указал на сундук, но было слишком поздно, дверь за Дарне-старшим закрылась.

Люциан проводил его взглядом.

— Он очень обаятелен, не так ли?

— Я рад с ним познакомиться. — Только сейчас я осознал, что Дарне-старший не поинтересовался, как меня зовут.

— Конечно, конечно. — Люциан наклонил пузатый стакан и вылил на язык последние капли. — Впрочем, тебе-то какая разница, какой он из себя? Главное, чтобы хорошо платил. Хоть и платит он не тебе, а де Хэвиленду.

— Он заботится о благополучии вашей служанки, что любезно с его стороны. Не всякий хозяин поступил бы так.

Люциан рассмеялся, наполнил свой бокал и выпил бренди одним глотком.

— Ты что-то вроде врача, — то ли спросил, то ли констатировал он. — Приходишь и вскрываешь нарыв. Большой пульсирующий гнойник размером с чью-то жизнь. Потом моешь руки и притворяешься, что не нюхал ничего, кроме роз. Уходишь с отяжелевшими карманами и ждешь следующего раза. Точь-в-точь как врач. Работа на благо людей. Но на самом деле ты занимаешься этим, потому что людям вроде моего отца нравится вкус гноя…

— Какая мерзость.

— Мерзость, верно?

Я отвернулся. В стекле шкафчика с коллекцией диковин зашевелилась тень, точно один из предметов ожил. Но то было отражение Дарне-младшего: он подошел к камину и протянул свободную руку к огню. Он был без запонок, манжета распахнулась, и я увидел вены на его запястье, выступающие нити сухожилий. Кожа была бледной, желтоватой, как слоновая кость.

Когда он заговорил снова, голос его был усталым, точно он осознавал тщетность своих слов.

— Я пошлю за ней. Тебе нужно что-то еще?

— Нет.

Он пожал плечами.

— Как знаешь. Работать будешь здесь?

— Полагаю… да.

Для работы мне нужны были лишь стол и два стула, а может, даже и в этом не было необходимости. Что сказал де Хэвиленд через день после смерти Середит? Нужно лишь дотронуться до клиента и выслушать его. Возьми бумагу, чернила и перо, сядь напротив и убедись, что клиент согласен, — вот и все, дальше все получится само собой. Неужто этого достаточно? Чувство нереальности происходящего окутало меня, как в тот раз, когда мне снилось, будто меня выбрали королем в День летнего солнцестояния, а я забыл танцевальные па. Я не успел объяснить Дарне-старшему, что я всего лишь ученик и понятия не имею, что делать. А при мысли о том, что Люциан будет смотреть на меня, у меня вспотела шея. Я поставил сумку на стол, открыл ее и достал стопку бумаги, перо и пузырек чернил. Аккуратно разложил их на столе. Больше в сумке ничего не было. Заполненная квитанция от де Хэвиленда лежала во внутреннем кармане.

Люциан позвонил в колокольчик. Дожидаясь служанку, он спросил:

— И сколько времени тебе понадобится?

— Точно не знаю.

— Де Хэвиленд обычно делает перерыв на чай около четырех.

— Я… Нет, я не буду делать перерыв. Спасибо.

— Хорошо. Когда Нелл выйдет, я пришлю кого-нибудь с ужином. Если что-то еще понадобится, вызови Бетти, ладно?

— Да.

Люциан, кажется, хотел добавить что-то еще, но тут вошла служанка, и он отвернулся.

— Будь добра, позови Нелл. И проследи, чтобы их никто не беспокоил, пока мистер… прости, я не знаю твоего имени.

— Фармер, — ответил я. Я понимал, что его воспоминания о доме Середит стерлись, как и все остальное (теперь это было записано в его книге), но мне казалось странным, что нам приходится знакомиться снова.

— Мистер Фармер, — эхом отозвался он с легкой издевкой в голосе, словно мое имя его насмешило. — Не беспокойте их, пока мистер Фармер не позвонит и не велит принести ужин. — Наконец он снова взглянул на меня, и в его глазах мелькнула искра злобы. — Удачи, мистер Фармер. Надеюсь, вам… понравится.

Я отвернулся, борясь с желанием ударить его. Понравится. Неудивительно, что его презирал собственный отец.

Когда он выскользнул из комнаты вслед за служанкой, я перевел дух. Сел и провел рукой по волосам, утирая со лба жгучий пот. На языке ощущался древесный привкус хереса с легкой примесью желчи. Стук моего сердца, казалось, слышался в каждом углу комнаты и отдавался на разной ноте от всех поверхностей: стекла, дерева, мрамора, оклеенных обоями стен.

— Сэр, вот Нелл.

Пошатываясь, я поднялся, словно меня внезапно разбудили. Горничная постарше поклонилась и вышла, затворив дверь с тактичным щелчком, прозвучавшим громче удара.

Нелл. Я не знал, чего ожидать, и потому удивился, увидев ее.