Переплетение времен

Аня никогда не слышала эту фамилию, а я помнил ее хорошо. Никогда не забуду две встречи с Тархошем на Трубежском броде. Выходит, помнил он свое поражение и потомкам своим заказал ходить на Заворичи. Жаль, что Арпад и Альмош не были так же благоразумны. А баба Катя продолжала свой рассказ:

– Потом пришли немцы на смену тем мадьярам и капитана того забрали. То ли он партизанам помогал, был тут у нас в лесу небольшой отряд, то ли село жечь отказался, не знаю. А только расстреляли немцы того капитана и пошли село жечь, но не успели. Пожгли только две хаты на краю, как наши их выбили из села. То были солдаты генерала Ватутина. Он-то и отдал приказ венгров в плен не брать. Ну, их и не брали…

Женщины надолго замолкли и я осторожно выглянул из-за угла. Теперь их разговор принял иное направление.

– Детишки-то есть у вас? – спросила баба Катя.

Аня ничего не ответила, лишь горестно покачала головой.

– Думаешь, грех на тебе?

Аня снова помотала головой.

– Тогда, то другое – она задумалась – Сколько ты здесь? Вроде бы Надежда тебя нашла об позапрошлом годе?

Аня вскинула голову и кивнула. О чем это они? Неужели баба Катя еще раньше знала об ее происхождении?

– Может ты поначалу и вправду была иной, не такой как мужик-то твой, да только инакость та не навечно. Смотри, дочка, два года надо человеку, чтобы его тело обновилось и все клеточки заменились. Это еще академик один говорил, что к нам сюда приезжал, а академик врать не будет. Так что все у вас получится. Надо только немножко подождать. Ты мне верь, дочка, я уже много лет на этом свете живу.

– Спасибо, баба Катя! – это были первые слова, которые Аня произнесла, а точнее, прошептала, за все время разговора.

Но тут она увидела мою ухмыляющуюся физионимию за углом и улыбнулась, а Ковальчуки тут-же деликатно исчезли. Моя любимая подошла ко мне, присела рядом и потерлась щекой о щеку, как котенок.

– Как попутешествовал без меня, о мой Лёв? – спросила она, лукаво улыбаясь, потом принюхалась и добавила, облизнувшись – Сегодня тобой хорошо закусывать!

Я вернулся и теперь на эту тему можно было и пошутить. А вот в те бесконечные дни, что нас разделяли века, ей было не до шуток. Она ничего об этом не сказала, но я все знал без слов и знал чего ей это стоило. Мне было легче, но и я только сейчас понял какое это счастье чувствовать тепло ее тела и обонять аромат ее волос пахнущих косметикой и дымом костра.

– Очень скучал, любимая – сказал я правду.

– Ты там случайно за Ведой не приударил?

Я только пожал плечами. Вопрос, на мой взгляд, был совершенно излишен.

– А то смотри! – зловеще улыбнулась она – Я женщина средневековая: узнаю, что ты мне изменяешь – прибью сковородкой и наш гуманный суд меня оправдает!

Угроза была не слишком серьезной, да, к тому же, моя Аня не признавала сковородок. Дело в том, что в "ее время" жареную еду не употребляли, а овощи, мясо и рыбу либо варили, либо пекли. Она и сейчас, через тысячу лет, считала жареную пищу вредной и в этом ее поддерживали многочисленные подруги, плотно сидящие на диете. Моей же Анюте диета была не нужна, но сковородки на кухне продолжали пылиться.

– Подожди меня, я скоро!

Она мягко высвободилась и побежала на другой конец площади, где Богдан, Алексей и Эйтан уже организовали импровизированный штаб. В этот момент меня отвлекло появление на площади двух машин. Это вернулся Слоник с крупнокалиберным пулеметом на самодельной турели, наскоро приваренной к кабине "тойоты". Вслед за ним на площадь въехал и грузовик с такой же турелью на кабине, на которой я с удивлением увидел ПЗРК "Стрела", известный мне только по картинкам. Эйтан, бесконечно довольный неожиданной огневой поддержкой, немедленно начал показывать Богдану, как перезаряжать "Стрелу". Непонятным оставалось только откуда сам Эйтан это знал, но я уже давно привык к его сюрпризам.

– Привет!

Я вытаращил глаза на вернувшуюся Анюту. В легкой синей куртке поверх легкомысленной футболки, джинсах, красиво облегающих ее ладную фигурку, белых кроссовках и моей старой бейсболке с надписью "Валетта, Мальта", она походила сейчас на беззаботную туристку, которая отправляется в веселый, недолгий и неутомительный поход по лесу. Эту благостную картину портил гражданский "Тавор" с укороченным стволом, ремень которого висел у нее на шее. У меня отвисла челюсть.

– Что, любимый, не ожидал? – в ее глазах веселые чертики соседствовали с тревогой.