"Переполох" в затерянном городе

Сам квестор чувствовал небывалый прилив ярости, хотелось обернуться и разорвать всех вокруг. Многие оборотни из пострадавших уже начали сцепляться друг с другом, причем, судя по когтям и клыкам, плохо контролируя зверя. Но больше всего квестора беспокоили братья Паак, оказавшиеся чуть ли не в эпицентре воздействия.

И если у и так несдержанных оборотней просыпалось желание всех порвать, то у вампиров алого крыла скорее всего вырвется из под контроля жажда. Но сейчас нужно было взять под контроль хотя бы оборотней, раз сами они не в состоянии.

Квестор решил, что раз нападающие смогли отключить разум и вызвать обострение звериного инстинкта, то он сам и воспользуется одним из основных инстинктов любого зверя. Подчинение более сильному, неоспоримое право вожака. И он знал, кого послушает каждый из находящихся здесь оборотней.

Не та ситуация, чтобы и дальше сохранять свою тайну, квестор не был готов потерять ни одного из своих стажёров! Ему необходимо было заставить оборотней сидеть смирно, пока не выветрится вся зараза, или пока более менее пришедшие в себя от раздражающего лёгкие дыма люди и маги не вывезут брошенные получившими отпор масочниками телеги.

А потому он дал волю ему, тому, кто отзывался на странное имя "Порядок". Нравилось древнему зверю его собственное понимание этого определения. Всего мгновенье и Порядок на свободе. Это обратно его загонять целая проблема, пару раз квестору приходилось неделями ждать, когда его зверь вернётся обратно.

Тот, кто ещё секунду назад был квестором Тодеусом Лозером содрогнулся всем телом, заставляя сокращаться застоявшиеся мышцы, и огляделся. Тут же напрягся загривок огромного зверя, раскрылась гигантская пасть, оголяя клыки. Рёв древнего саблезубого медведя, примарха рода медведей, сотряс своды катакомб.

Оборотни, находящиеся в катакомбах, вне зависимости от рода и племени, мгновенно вжали головы в плечи. Все драки прекратились, даже вырывающиеся порыкивания больше пугали тех, кто не сумел сдержать голос.

— Порррядок! — проревел-пророкотал медведь, оглядывая своих стажёров и оставшихся рабочих Дорса. — Не везде!

Взгляд очень внимательных глаз остановился на двух братьях вампирах. По Аарону и Эндрю было заметно, что они сдерживаются из последних сил. Собственная сущность подводила их. Внешняя красота и притягательность парней словно обострилась, но когти, клыки и залитые алым глаза были показателем того, что они уже почти превратились в машины для убийства, и разум в них всё больше угасает с каждой секундой.

Рык примарха не только не успокоил их, но словно подстегнул дикую жажду мести. Вполне похороненная под столетиями мирного сосуществования бок о бок, сейчас исконная вражда оборотней и вампиров обострилась до предела. Вампиры уже готовы были броситься на квестора.

— Квестор, мы попытаемся их обезвредить! — отравляющий дым уже рассеялся, но супруги Ора и Грегори Паак всё равно были в повязках закрывающих нос и рот.

Все вокруг прекрасно понимали, что означает пробуждение жажды у двух вампиров сразу. Тем более, тех вампиров, сутью которых была война. Умение убивать, возведённое в абсолют!

Успокоить двух потерявших разом в кровавом безумии братьев было откровенно невозможно. Слишком велика могла быть цена ошибки. Уничтожение во имя выживания всех остальных, единственный реальный способ избежать массовой бойни. Но, даже понимая это, и пытаясь смириться с предстоящим выбором, Грегори Паак посмотрел на обоих Ора с благодарностью.

Эндрю, посчитав троих старших вампиров наибольшей опасностью для себя, начал обходить их по дуге, Аарон же и вовсе начал карабкаться по кладке стен, пытаясь оказаться над противником.

— А ну стоять! — решительно вышла вперёд Алондра, и вставая чуть ли не перед носом у вампиров.

Оба брата тут же повернули в её сторону голову и шумно задышали, словно принюхиваясь. Грегори Паак зарычал не хуже любого оборотня. Алондра рванула высокий ворот блузки, оголяя шею и часть плеча. По её коже вилась алая вязь замысловатых линий, складывающихся в непонятный рисунок.

— Стойте и не мешайте мне! — прошептала Алондра, не сводя глаз с закруживших рядом с ней братьев.

— Алондра, они сейчас опасны, смертельно опасны! — предупредил её Грегори, делая шаг к сыновьям. — Это уже не мои сыновья, это монстры, которым ведомо только одно чувство. Голод.

— Ваши сыновья опасны были всегда! И сейчас вы прекрасно понимаете, что выход у вас только один. — Алондра вытащила из волос заколку, что удерживала более короткие пряди на затылке. — А вот у меня нет.

Девушка одним резким движением полосонула себя вдоль руки. Рана быстро набухала и начала сочиться, сначала алыми каплями, потом тонкой струйкой. Этого оказалось достаточно, чтобы братья — вампиры потеряли всякий интерес к чему-либо вокруг.

Аарон незримым для человеческих глаз движением оказался за спиной девушки и прижал её к себе, уткнувшись лицом в волосы, издавая при этом странные звуки. То ли мурлыкал, то ли пытался воспроизвести звук колыбельной. Но тон явно намекал на желание успокоить.