Перепуганная компания

 — Разумеется. Странная штука с этими отпечатками. Должно существовать какое-то крайне простое объяснение этому. Честно говоря, у меня нет сомнений в том, что именно мистер Фэйри столкнул мистера Пиджина.

 — И вы думаете, для Фэйри это уже второе убийство?

 — Боюсь, что так оно и есть, — воркующая интонация мисс Кросспатрик еще больше смягчила смысл сказанного, но не отменила его сути.

 — Гм! — произнес с сомнением Роджер. — Вы думаете, он на такое способен?

 — Вполне. Не исключено, что в первый раз его спровоцировали, а может быть, он защищался. Думаю, первое убийство было неумышленным, а второе — акт самозащиты. Его загнали в угол.

 — Все это крайне умозрительно, — сказал Роджер с явным неодобрением.

 — Напротив, это итог логических рассуждений.

 — Когда вы начали подозревать его?

 — Почти сразу же. Сначала подумала, что это сэр Джон.

 — Сэр Джон Бирч? — удивился Роджер.

 — Вот именно. Если вы помните, именно он спросил мистера Пиджина, знает ли об этом еще кто-нибудь, кроме него и есть ли у него письменные свидетельства. Я подумала, что это весьма важно, а ведь дальше именно сэр Джон предложил мистеру Пиджину отступиться от этого дела с выведением убийцы на чистую воду.

 — Два ключевых момента, — сухо сказал Роджер. — Именно из-за них убили Пиджина.

 — Такова моя точка зрения. А что касается мистера Фэйри, у меня вызвали подозрение два обстоятельства. Первое — его необычное поведение с самого утра.

 — Правда. Я подумал, что он покрывает кого-то.

Мисс Кросспатрик уже просчитала этот вариант:

 — Возможность этого крайне мала. Если его поведение не является следствием раскаяния в содеянном и осознания своей вины, то я буду крайне удивлена. И к тому же он — единственный из нас, чье поведение изменилось.

 — Это вы очень верно заметили. Его поведение заставляет предполагать именно это.

 — Еще бы, ведь оно возникло как следствие случившегося, — сказала мисс Кросспатрик, слегка забавляясь. — И второе, это, конечно, то, что мистер и миссис Фэйри действительно единственные среди нас, чью виновность в некотором отдаленном прошлом мистер Пиджин имел реальную возможность установить. Чьи еще секреты могли случайно оказаться в его руках? Лишь мистера и миссис Фэйри. А из них двоих миссис Фэйри, безусловно, вне подозрений.

Роджеру вдруг вспомнилась фраза капитана Твифорда: "Ну уж нет, я не доверяю им обоим", но он постарался выкинуть ее из головы.

 — Вы не забыли, что история Пиджина была выдумкой? — спросил он.

 — Наоборот, — улыбнулась мисс Кросспатрик. — Ведь мистер Фэйри не знал о том, что это выдумка. И у него были веские причины воспринять все всерьез.

 — Вы не находите, что здесь многовато случайных совпадений?

 — Напротив, всего одно-единственное, и оно заключается в том, что выдуманная мистером Пиджином история действительно совпала с историей одного из присутствующих. Смерть Пиджина подтверждает это. То, что этот человек, вероятнее всего, — мистер Фэйри, отнюдь не относится к разряду совпадений, ведь в этом отношении мистер Фэйри выступает на равных со всеми остальными.

 — Гм! — сказал Роджер, он был отнюдь не в восторге, Он хотел было попенять мисс Кросспатрик на то, что она вроде бы не верит в совпадения, но промолчал. Вместо этого он уставился на свои туфли, и мисс Кросспатрик не прерывала его задумчивости.

В целом версия мисс Кросспатрик показалась Роджеру убедительной, ее манера рассуждений была ему близка. Положа руку на сердце, Роджер должен был признаться себе, что, хотя он все это время смотрел на Фэйри как на укрывателя, на самом деле он чувствовал, что за Фэйри никто не скрывается. Знание того, кто же является подлинным преступником, способно ввергнуть человека в состояние удрученности и апатии, но не способно буквально преобразить человека, сделать его другим, как это произошло в случае с Фэйри. В конце концов, такие глубокие переживания могут возникнуть лишь из-за хорошо знакомого или близкого тебе человека. У Фэйри таким человеком была Энид, но подозревать ее в убийстве, с Вилли в качестве укрывателя, было полной нелепицей, хотя в тот краткий миг, когда утром Фэйри бросил памятный взгляд на свою жену, Роджер мог допустить и эту возможность.

Нет, пожалуй, виновность Фэйри достаточно очевидна. Он же отказался рассказать о голосах в палатке его кузена, которые он, разумеется, не мог не услышать. Значит, он сам в этом замешан. И сам характер отказа тоже говорил не в его пользу. А если рассматривать предположение о том, что он покрывал кого-то другого, то этот другой, несомненно, его жена. Лишь вина близкого человека может вызвать такую депрессию. Если только Энид не была потрясающей актрисой, ее просто невозможно было подозревать. Поэтому необычное поведение Вилли указывало на него самого, и ни на кого больше. Это было здравое соображение. Более того, подозрение, упавшее на Вилли, подкреплялось другими соображениями.