Перепутанные души. Найти себя

– У нас ведь недавно такой случай был… Вот вы про экспозицию сейдов в музее интересовались. Ну, я вам уже объяснила, что их в музее быть не может. Зато одному фотографу из Мурманска удалось сейды заснять. И он десяток снимков в наш музей передал. Я оформила стенды, разместила в зале, там, где у меня обрядово-культовая тематика… И что вы думаете? Назавтра приходим – на полу вода. Думали, трубу прорвало, вызвали сантехника – все в полном порядке. А вода, оказалось, из-под половиц сочится. Пришлось пол вскрыть. И, представьте себе, прямо из трещины фундамента словно родник бьет! Ремонтники заделали трещину цементом, пол снова настелили – наутро та же картина, на полу вода!.. Снова доски подняли – родник по-прежнему на месте. И вот тогда я и вспомнила о связи сейдов и ключей. Убрала фотографии – родничок меньше стал, на глазах прямо стал замирать, словно сквозь цемент проваливаться… Через пять минут, кроме сырости, ничего о нем не напоминало. И с тех пор ничего подобного не повторялось. Так что фотографии я в подсобку убрала, в папку сложила и крепко завязала.

– Небось, та же бабка шалила! – хмыкнула Полина.

– Да вот я почему-то думаю, что не она с вами шутку сыграла, – вздохнула Евгения Владимировна. – Ведь она вас предупреждала только, да советы давала. Скорее всего, это все-таки духов камней проделки. И дело это может куда серьезней оказаться, чем кажется.

– Ничего себе «кажется»! – воскликнул Павел, демонстративно тряхнув грудями.

– Ну, простите, я не совсем корректно выразилась… В общем, вам настоящий специалист нужен. Профессионал, так сказать.

– Специалист по духам? – фыркнула Полина. – Это кто же такой? Шаман?

– Именно, – не приняла шутку Исакова. – Шаман. А точнее, по-саамски, нойд.

– И где его взять? – развел руками Павел. – Небось, и не осталось их…

– Почти не осталось, – кивнула женщина. – Пара профессионалов живет в Финляндии, один, знаю, есть в Норвегии. Но и у нас… – Евгения Владимировна тяжело вздохнула. – Эх, если бы не сталинское мракобесие!.. Ведь мой прадед настоящим нойдом был, лечить умел и людей, и оленей, с духами общался, будущее предсказывал… И себе предсказал… Что лежать ему, мертвому, на холодной белой равнине. А в тридцать восьмом собрали всех местных шаманов и повезли через всю страну… По пути и карельских подсадили, там тогда тоже саамы жили, а в Вологде – еще и из Коми, но там уже не саамы – там больше ненцы. И повезли всех в Казахстан, и в степи ночью из поезда вывалили. Зимой. Мало кто выжил, спасся… После этого никто не решался открыто себя нойдом назвать. Да ведь и не получится так-то: назвался – и бей в бубен! Настоящий шаман обязан девятью отличительными качествами обладать.

– Какими же? – заинтересовался Павел. Полина же и вовсе слушала музейную работницу, раскрыв рот.

– Во-первых, один из предков обязательно должен нойдом быть, дар только по наследству передается. Во-вторых, на теле какая-нибудь метка найтись должна – родинка необычная, лишний палец, что-нибудь в этом роде. В-третьих, надо уметь видеть духов и общаться с ними. Четвертое – иметь способность отправлять свою душу в другие миры. Пятое условие – одно из самых «практических», что ли, – умение лечить без помощи лекарств. Шестое – укрощать огонь. Седьмое – нужно понимать язык животных. На восьмом месте – знание обрядов, шаманских молитв и заклинаний. А девятое условие, которое ко всем бы должно относиться, – быть хранителем устного эпоса, традиций и обычаев своего народа.

– Так что же нам делать?! – жалобно воскликнула Полина. – В Финляндию ехать?.. А как мы там с этими нойдами общаться будем? Через переводчика, что ли?..

– Не надо никуда ехать, – покачала головой Евгения Владимировна. – Подождите минутку…

Она встала и вышла в прихожую, где на стене висел белый телефонный аппарат. Женщина сняла трубку и набрала номер. Через несколько мгновений, показавшихся Павлу с Полиной минутами, Исакова улыбнулась и сказала:

– Здравствуй, дядя Коля! Как самочувствие? Болит? К дождю, говоришь? Так небо ж вон какое чистое!.. Ну, тебе, конечно, видней. Послушай, дядь Коль, – голос Евгении Владимировны стал по-девчоночьи тоненьким, жалобным, просящим, – у меня дело к тебе есть… Ты ведь камлаешь еще?.. Да я знаю, знаю, что было!.. Ну, помню я, конечно, помню… Дядя Коля! Но дело такое важное! Людям помощь нужна… Да, кроме тебя – никто! Потому что нет у нас больше нойдов… Нет, ты – нойд!.. Бывших нойдов не бывает… Да пойми же ты – у людей беда! Им никто на этом свете помочь не сможет!.. Да, именно так… Ты хотя бы посмотри на них, поговори… Здесь, у меня. Сейчас?.. Хорошо, я их сейчас к тебе отправлю. Спасибо тебе, дядя Коля!.. Все равно спасибо… Пока. Будь здоров!

Когда женщина вернулась в комнату, на лбу у нее блестел пот.

– Уф-ф!.. – отерла она его тыльной стороной ладони. – Тяжело с ним говорить стало. Старый уже, болеет…

– Кто? – подался вперед Павел. – Нойд? Настоящий?..

– Нойд, – устало кивнула Исакова. – Дядя мой, Николай Викентьевич. Только он уже лет пятнадцать, как не камлает. Но бубен все равно дома держит, не выкинул!..