Перепутья Александры (СИ)

   - Света?! - задохнулась я, игнорируя предложение завотделением немедленно убраться вон из палаты. - Света Тимофеева?!

   Девушка вздрогнула и растерянно наклонила голову набок, явно пытаясь вспомнить, где слышала мой голос, а я бестолковая, всё не понимала, почему старая знакомая из Потока носит по ночам солнцезащитные очки.

   - Саша? - неуверенно прошептала она. Попыталась сказать что-то еще, но тихий голос заглушил мой "петух", звонко заиграв главную тему из мюзикла "Призрак оперы".

   Спустя полчаса, уединившись в тесном кабинете Кондратьева, мы все еще пребывали, мягко говоря, в замешательстве. Причем, больше всех оказался шокирован завотделением. Ходил туда-сюда, заложив руки за спину, садился, затем вскакивал и то медленно, то вприпрыжку снова принимался мерить шагами комнату. Но независимо от своего местоположения и скорости, доктор не сводил ошалелого взгляда с меня. Я уже опасаться начала, как бы дырку во лбу не прожег или не сглазил. Даже цепочку с крестиком невольно стала теребить.

   - Я ведь не была уверена, что ты настоящая, - призналась Света, поглаживая ухо овчарки, преданно положившей голову ей на колени. - Что все вы настоящие. Кроме, Егора, конечно.

   - Как это Егора?! - от неожиданности я всплеснула руками и порвала цепочку. - Ты его нашла?! Он что, жив?!

   - Разумеется, нет. Саш, ты же видела Черную Пелену на Златином слое, - Света обняла пса за шею, будто это придавало сил, пока она рассказывала печальную историю. - Егор лежал в той же больнице, что и я. Умер за день до моего "возвращения". Я случайно услышала разговор. Директриса детдома приезжала в больницу за какой-то справкой. Спросила у медсестры, где искать врача. Слово за слово, они и разговорились. Я не видела их, естественно, но слушала очень внимательно. Этого хватило, чтобы... Чтобы понять, что случилось. Егорка сбежал. Он всё время убегал. Ненавидел то место. Говорил, хочет свободы. В последний побег его сбила машина. Он шёл прямо по проезжей части в темноте, и водитель слишком поздно его увидел. Понимаешь, Егор был не совсем в себе. Он... У него... - Света никак не могла подобрать правильные слова. Чувствовалось, она до сих пор тепло относилась к мальчишке и не хотела дурно отзываться о нём. - У него были проблемы с наркотиками. Видишь ли, в реальной жизни Егор был не совсем таким, как в Потоке. Он был...

   - Старше? - подсказала я к удивлению Светы. - И сколько ему было?

   - Шестнадцать. Или семнадцать, - пробормотала она благоговейно.

   - Как вы узнали про возраст? - впервые подал голос Кондратьев с тех пор, как мы перебрались в его "апартаменты". Моя осведомленность показалась крайне подозрительной. Отношение доктора к моей персоне пока не собиралось сдвигаться с отметки "гнать вредительницу лесом".

   - Мои спутники в реальности тоже оказались старше, чем в Потоке, - пояснила я, не собираясь делать из этого тайны, чего бы там не напридумывал заведующий. - Я имею в виду Варвару Смирнову и Михаила Гурина.

   - Ваши спутники? - приподнял брови врач. Кондратьев не был бы Кондратьевым, если б не нашел, к чему придраться. Этим "чем-то" стало невинное слово, некстати вырвавшееся из моего рта. - Ваши?

   - Да, мои, - решила в легкую огрызнуться я, чтоб неповадно было искать заговор там, где его не затевают. - Мы одновременно оказались в Потоке неслучайно. Шесть лет назад в городе произошла крупная авария. Автобус упал с моста. Мы были в нём. Все трое. Поэтому у меня есть основания называть Варю с Михаилом моими спутниками. Кстати, они, как и я, лежали в этом самом отделении. Можете проверить.

   - Значит, ты и их вывела из Потока? - обрадовалась Света. Заулыбалась, распрямилась.

   - Нет. Только Михаила. Варя не пошла. Не захотела. Так и осталась там до конца... - мой голос дрогнул. Наверное потому, что я впервые заговорила о балерине за столько лет. Ведь чувства вины я точно не испытывала. Я всё ещё твердо верила, что Варвара не зря провела в Потоке последние дни жизни.

   - Саш, она же не... не... - девушка задрожала, не желая верить в то, о чем уже догадалась.

   - Варя умерла, - сурово ответила я. Ни к чему ходить вокруг да около.

   - Точно? Ты уверена? Может, всё-таки ошибка? - Свете отчего-то констатация Вариной смерти давалась труднее Егоркиной. Или с уходом детдомовского мальчишки она просто давно смирилась?

   - Уверена. Я навещаю ее иногда. На кладбище. В дни рождения или... - я замолкала на полуслове. Хотела сказать, что приезжаю на могилу Варвары, когда сердце сковывает необъяснимая тоска, но поймала очередной подозрительный взгляд Кондратьева и не смогла продолжить.

   - Но почему? Почему она осталась?

   - Потому что для неё это был оптимальный вариант.