Перепутья Александры (СИ)

   - Какой вариант?! Умереть в Потоке?! Саша, ты в своем уме?! - от нежданного Светиного крика я подскочила. Доктор тоже, причем куда неуклюжей меня. Даже очки с носа слетели. - Варя была так талантлива! Ты же помнишь балет, Саш?! Лебедя?! У неё было блестящее будущее! И вообще... Ой, Каспер! - взвизгнула девушка, почувствовав, как собачий язык проехал по носу. Псу не пришлась по вкусу буйная реакция хозяйки и он принялся успокаивать ее по-своему. - Прекрати! Каспер, сидеть!

   Собака послушалась приказа и отступила. Снова расположилась у Светиных ног, но глянула на меня с укором. И кто сказал, что животные не обладают разумом?

   - У Вари не было будущего, Свет, - устало объяснила я, невольно продолжая смотреть на овчарку. Мои силы и так иссякали на глазах, а протесты вновь обретенной подруги и недовольство ее собаки грозили добить нервную систему. - Варвара Дмитриевна Смирнова в реальности отличалась от балерины, с которой мы познакомились в Потоке. Она была восьмидесятилетней женщиной. Больной и очень одинокой. Ни семьи, ни карьеры. Ничего... - и я медленно, то и дело умолкая на несколько секунд, рассказала всё, что узнала о Варе с Михаилом, когда вышла из комы. Говорила и говорила, с грустью наблюдая, как Света несколько раз вытирала слезинки, ненароком выкатившиеся из-под темных очков. - Не представляю как, но Злата всё угадала. Поняла, что мы с тобой настоящие, поэтому и толкала нас в Перепутья. Знала, мы слишком мало пожили и должны вернуться в реальный мир.

   - Думаешь, она сама была настоящей? Злата? - задала странный вопрос Света и пояснила, почувствовав моё недоумение. - А вдруг она не человек, а воплощение Потока? Слишком уж многое ей было ведомо. Многое подвластно. А Василий Петрович? Кем он был всё-таки?

   - Понятия не имею, - проворчала я, подкидывая на ладони порванную цепочку. - Я постаралась выкинуть Поток из головы. Жить реальностью. Так бы и дальше продолжалось, не попади я в палату к Макарову. Сама не знаю, что меня дернуло занести руку над его лбом! Не иначе происки Потока! Иного объяснения я не нахожу.

   - Ты знаешь, что Максим в Потоке?! - изумилась Света. - Ты что-то увидела?! Без подпитки?!

   - Без чего? - насторожилась я. - Слушайте, что происходит, а?

   Но Света меня проигнорировала.

   - Павел Семенович! - воскликнула она, снова заставив насторожиться пса. - Значит, я не единственная, кто их чувствует! Значит, Саша такая же! Это многое упрощает, правда?! Что ты смогла разглядеть? - вспомнила она о моём существовании, но не тут-то было. Я не собиралась держать ответ, пока меня не просветят, во что я вляпалась. - Саш, да не молчи ты! - рассердилась Света, сгорая от нетерпения.

   - Ещё как буду! - скорчила я злорадную рожицу Кондратьеву. Да, поступила по-детски, но удержаться не смогла. - И слова больше не скажу, пока не объясните, как вы двое спелись и что за эксперименты тут проводите по ночам. С моим ослиным упрямством успели познакомиться оба, так что советую больше не темнить, - я самодовольно сложила руки на груди, глубокомысленно вздохнула и приготовилась слушать.

   - Хорошо, я и так собиралась всё тебе объяснить, - пожала плечами Света к неудовольствию "сообщника", пошедшего красными пятнами. Будь его воля, Кондратьев выставил бы меня за шкирку, как котенка. Но, увы, я представляла интерес в качестве источника информации и, кажется, не его одного.

   Оказалось, ночные экспериментаторы общаются лишь второй год. Познакомились здесь же, когда наш добрый доктор лечил Светину маму. Застал девчонку в палате другого подопечного, когда той приспичило прикоснуться к его лбу. И, надо заметить, вовремя, ибо Светку, как недавно и меня, притянуло к пациенту насмерть. Ещё бы чуть-чуть, и вызывать реанимационную бригаду пришлось бы уже ей.

   Когда девушка пришла в себя, щедро напоенная чаем и успокоительными (пропорции история умалчивает), то, запинаясь через слово и истерически всхлипывая, поведала Кондратьеву историю про Поток. А заодно, о своих подозрениях, что парень, в палате которого ее застукали, наверняка, тоже очутился в закольцованном мире. Рассказывала и думала, что минимум - получит направление к психиатру, максимум - загремит в сумасшедший дом. Впрочем, её не слишком расстраивали оба варианта. К тому моменту жизнь девушки, только-только закончившей коррекционную школу-интернат для слепых и слабовидящих детей, вновь катилась под откос. Покинув стены альма-матер, превратившуюся во второй дом, Света Тимофеева не имела ни малейшего представления, как распоряжаться подаренными ей днями, неделями, годами.