Перепутья (СИ)

Но пришлось.

- Альбин, как ты оказался на Китере? – вопрос разрезал идиллию как нож масло.

Правда за правду, да?

Марк выложил все свои карты на стол, теперь пришла очередь Ала.

[1] Я не понял ни слова из того, что вы сказали. Может быть, другой диалект? Вы откуда конкретно? (франц.)

[2] Про роль Юнии в этой истории – предположение автора. Она сводная сестра Марка Юния Брута, вряд ли она вообще никак не отреагировала на импульсивный порыв мужа убить ее сводного брата.

[3] Весь состав заговорщиков не прожил дольше битвы при Филиппах. Если бы 16 марта 44ого Лепида не держали вдесятером, он бы взял Капитолий штурмом – и все могло бы закончиться точно так же, только без очередного раунда гражданских войн, которые по итогу убили Республику.

Легат (Марк Агриппа II)

Запах большой войны витал в воздухе.

Хорошенько засунув голову в песок, его можно было не замечать. Игнорировать. Списывать на больное воображение.

Но запах никуда не уходил и становился с каждым днем все сильнее. На узеньких улочках сицилийских городов только и звучали обеспокоенные перешептывания – и Агриппа только что подсыпал в костер зарождающихся слухов еще больше дров.

Проводить донабор в легионы незаметно было невозможно. Помпей понимал это – и именно поэтому отправил его искать людей подальше от Лилибея.

Подальше от пугливых беглецов от режима триумвирата. Слишком многие из них были в хороших отношениях с Цезарем. Слишком многие из них могли отказаться поднять против его оружие – а в худшем случае, могли еще и увести с собой часть необходимых, как воздух, легионов.

Для них была заготовлена совсем другая легенда.

В таблинуме они были одни. Осторожный Помпей выгнал даже своих приближенных вольноотпущенников.

- Чушь какая-то, - Агриппа отложил совместное письмо от Бальба и Мессалы Руфа. Помпей, которому оно было адресовано, с ухмылкой смотрел на него, - Только не говори мне, что ты всерьез…

Помпей не удержался – и рассмеялся в голос:

- Агриппа, а вот сейчас было обидно!

- Но ты же пытался договориться с нами, - Агриппа недоуменно почесал голову.

- И с Антонием пытался, пока он сквозь землю не провалился, - Помпей кивнул, - Но это совсем не одно и то же. Никто из вас не убивал моего отца[1].

- Так и он не убивал, - резонно заметил Агриппа.

Настроение Помпея сменилось в мгновение ока.

- Если бы не этот бой[2], отец никогда не поплыл бы в Египет и Габиний никогда бы не осмелился поднять на него меч! – подскочив с кресла, он ударил кулаком по несчастному столу, на котором покоилась карта, - Думаешь, мне нравится сидеть в этой заднице на птичьих правах? Думаешь, я не знаю, кому я должен сказать за это спасибо?!

- Эй-эй, - Агриппа поднял раскрытые ладони в примирительном жесте, - Я не это имел ввиду.

Помпей шумно выдохнул и упал назад в кресло. Ярость ушла с его лица, словно и не бывало, а губы снова растянулись в наглой ухмылке:

- И ты главное посмотри. Даже сам написать не удосужился. Подослал этих своих “консулов”. Как будто я дебил и не понимаю, кто на самом деле всем рулит в Риме.

Неожиданно, он подтянул к себе свиток и принялся писать.

- Ты что, собираешься им отвечать? – удивленно спросил Агриппа.

- Конечно. Я же хороший, добрый римлянин, я просто хочу, чтобы меня восстановили в правах, - выглядеть еще коварнее, чем выглядел Помпей, было в принципе невозможно.

Встреча с Агенобарбом была назначена на побережье.