Перерождение

— Я сразу тебе понравился! — разошелся уставший от игр Хор. — Но ты сначала скаканула от меня, как от прокажённого на поле бабака, затем с Абоном тискалась, затем с этим, а он тоже силой на тебе женился, между прочим! Я рискнул! А знаешь, что магия делает с теми, кто произносит клятву и ошибается?! Но нет, и тут ты от меня нос воротишь, несмотря ни на что! Я недостаточно богат для тебя? Или силён? Или могущественен? Или член маловат?! Что?!

Атти замахнулась и вмазала мужику по морде.

Звонкую, увесистую, обидную пощёчину.

— Член маловат, — зло отрезала она, развернулась и ушла в лес.

Вскоре услышав настигающие её шаги.

Она обернулась.

Мэр, злой, раздражённый, быстро шагал, срывая гнев на мешавшей растительности, пытаясь её нагнать.

Аттика побежала.

Он тоже сорвался на бег.

Девушка взвизгнула и припустила.

Ей нечего было бояться, она знала, но, наверное, это инстинкты.

Если кто-то за тобой гонится — беги.

В кровь хлынул адреналин. И азарт. Волнение. Возбуждение. И страх поимки.

Она не поддавалась.

Но абсолютно не была знакома с военной стратегией и тактикой.

А ещё была не столь вынослива и быстра.

Генерал перехватил её у какого-то дерева и, прижав к стволу, принялся неистово целовать.

Она запротестовала, пыталась вырваться, лупила маленькими кулачками по широким плечам, но голодный мужчина, который слишком долго ждал, знал, что делал.

И что хотел.

Он легко поднял её, усадив себе на плечи.

Она машинально схватилась на широкую ветвь над головой, чтобы не упасть.

Он жадно сдвинул и приподнял её халатик с ночным пеньюаром и впился горячим жадным поцелуем в уже припухшие лепестки, аж зарычав, когда почувствовал их влагу. Для него!

Он не был нежен.

Он был голоден.

Он атаковал.

Он штурмовал.

Он не мог насытиться, упиваясь тем, о чём так долго мечтал. Сминая женские ягодицы и сильнее вжимая её в себя. Приподнимая. Двигая. Зная, как доставить ей удовольствие. Как заставить забиться в экстазе под его языком.

И она кончала.

Для него.

Извивалась.

Жадно хватала ртом воздух.

Он потянул вниз её расслабленное тело и повернул к себе спиной.

Нагнул. Раздвинул ноги.

Она была такая податливая. Послушная. Покорная.

Наконец!

Он думал, что член разорвёт джинсы, не дождавшись, когда он его освободит. Тот спружинил и сам нырнул в сладкую норку, которую Хор поклялся себе ласкать как можно чаще. Она такая сладкая, его девочка!

Он толкнул, и она вновь застонала.

Для него!

Вцепилась маленькими пальчиками в кору. Подавшись назад. К нему, когда он отступил всего на миг.

«О, да!».

Как долго он мечтал об этом моменте! — и снова устремился вперёд.

И снова. И снова. И снова.

Пока она опять не закричала для него.

Пока опять не кончила.

Он развернул её, почти обезумевшую от наслаждения, ещё не пришедшую в себя, осторожно опустил на землю и вновь припал к нежному цветку между ножек, собирая нектар её удовольствия, жадно впиваясь, щекоча, играя.

Она быстро ожила вновь. Задвигала бёдрами. Вдавливала их в его лицо, и это распаляло его ещё больше. Побуждало работать активнее, жарче, резче.

И она опять закричала.

Опять кончала.

Для него!

И он кончал, трогая себя сам, а затем вставил и кончил ещё раз.

А затем ещё.

И ещё.

Никогда ещё не было ничего подобного в его жизни.

И в её тоже.

Он знал!

Хор поднял на руки обессиленную жену и отнёс её в душ, где вымыл и перенёс в постель.

Громила-король ещё спал. Он интуитивно подтянул её к себе, как только её голова коснулась подушки, и они оба засопели почти в одном ритме.

Как ни странно, это не вызвало у генерала ни одной негативной эмоции.

Он склонился её поцеловать и вышел.

У него ещё было много дел.

Глава 39. Встреча со Второй и потеря

— Ну наконец-то мы встретились, — услышала Аттика самодовольный высокомерный женский голос и удивлённо осмотрелась.

Последнее, что она помнила — это удивительную интимную близость со вторым мужем, которого мечтала обнять и сказать, насколько он ценен и важен для неё. И что она бегала от него вовсе не из-за того, что он для неё недостаточно хорош.

Она планировала это сделать, как только проснётся, а оказалась в какой-то пещере с разломом в земле, из которого исходил свет и жар. По одну сторону его находилась она, а по другую — какая-то жуткая женщина, одна сторона которой была прекрасна, а вторая чудовищно ужасна, и она то ли дымилась, то ли истлевала, то ли просто не могла образовать нормальную чёткую форму, но выглядело это жутко.

— Вторая? — предположила Аттика.

Та рассмеялась.

— Я? — переспросила наиграно. — Нет, детка, это, скорее, ты — вторая. А я — первая. Причём во всех смыслах этого слова.

— Это что ещё значит?

Та загадочно надменно улыбнулась.

— Я Богиня, зайка. Я — планета. Я сотворила здесь всё-ё-ё-ё, — пропела она, разводя руками. — Это я призвала тебя, чтобы с помощью твоей крови обрести физическое тело, стать ведьмой, пробудить и подчинить волшебство и добить людей, но ты! — яростно блеснули разные глаза, — постоянно путаешься под ногами!

Аттика ещё раз смерила взглядом ведьму.

Та больше была похожа на сумасшедшую, доживавшую свои дни, нежели на планету.