Перерождение

С двумя англичанами Вероника поладила лучше всех. Донни тоже в своё время учился в Кембридже и к тому же хорошо говорил по-французски. Из-за ранения Вероника передвигалась только с костылями, и ребята иногда приносили ей еду из столовой. А вот с французами отношения были хуже. Если Пители ещё как-то держались, то Симон с Флеро устраивали настоящие истерики, проклиная и исламистов, и президентов, которые в прошлом напустили во Францию столько мигрантов, и Америку, которая тоже наверняка к этому причастна, и даже Россию, хотя у неё своих проблем хватало.

От этого истерического лепета и криков у Вероники дико болела голова. Боли мучили её ещё с момента первого взрыва, выручали только анальгетики. Но когда начинались «дискуссии», то не спасали и таблетки. Вероника тихо свирепела, всем сердцем желая настучать этим нытикам костылём по головам. Наконец, в разгар очередного словесного извержения она не выдержала и гаркнула:

– Может, вам пойти и разобраться с исламистами, а не ныть тут?!

Её окрик напугал французов. Видимо, они решили, что контуженная русская сейчас и впрямь огреет их костылём. Флеро пролепетал:

– Но, мадемуазель, мы не военные и не полицейские… нас не готовили к этому…

– Так сидите тихо, мать вашу! – рявкнула Вероника. – У меня вообще отец умер! Кто кого утешать должен?!

От вспышки гнева головная боль накатила с новой силой. Вероника приняла ещё одну таблетку обезболивающего, запила её водой из бутылки и прикрыла глаза. Она уже не помнила, когда кричала на кого-то. Кажется, на корпоративе, когда активисты «левых» забрызгали её платье светящейся краской. Сейчас казалось, что это случилось очень давно, хотя не прошло и года. Где эти идиоты сейчас?.. Теперь Веронике было их жаль.

Возможно, ей не стоило срываться, но до чего докатился мир?! Только здесь, в одном этом боксе, четверо мужиков, из которых минимум трое могли бы встать на борьбу с исламистами! Но они этого не делают, они всё ещё пытаются жить по-прежнему – ждать, когда кто-то их спасёт, а пока можно всех поносить и всем жаловаться! Вероника вспомнила рассказы про своего прадедушку. Двадцатилетним добровольцем он попал на Великую Отечественную войну и в одном из первых боёв угодил в окружение. Получил сквозное ранение в живот и был взят в плен. По каким-то причинам немцы решили не добивать его, а притащили в лагерный госпиталь и бросили на носилках. Думали, что и так умрёт. Но прадед выжил, выздоровел, а потом сбежал из лагеря и присоединился к белорусскому сопротивлению. Когда Красная Армия освобождала Белоруссию, прадед снова вернулся в строй и встретил конец войны под Кенигсбергом. А в семье, которая его укрывала, он встретил прабабушку Вероники и после войны приехал за ней.

Раньше, когда Вероника слышала рассуждения о том, что современные люди измельчали, она считала это трёпом и занудством. А сейчас ей очень хотелось, чтобы люди были хотя бы вполовину такими же сильными и стойкими, как сто лет назад.

Но видимо, толика сил и везения ей от предков досталась. В первый раз Вероника поняла это через неделю после своего вулканического извержения. Началось всё с нового скандала. В одном из соседних боксов жила большая семья цыган, которых подозревали в воровстве вещей у других беженцев. Цыгане все обвинения отрицали с такими порывами возмущения, что даже ювелир с хореографом казались на их фоне образцами английской сдержанности. На сей раз дело вообще дошло до драки с участием десятка человек, кто-то уже начал размахивать ножом. Прибежавшие охранники принялись разнимать дерущихся, один из цыган получил разряд из электрошокера, и его семья заголосила, что их убивают. Подоспела полиция. Когда драчунов уняли, один из полицейских в сопровождении охранника – араба пошёл по соседним боксам опрашивать свидетелей.

В их боксе в тот момент были только Вероника и Симон. Пители повели дочку к врачу на осмотр, опасаясь дизентерии: с утра у девочки внезапно поднялась температура, а днём началась рвота. Флеро вышел, чтобы поговорить с кем-то по коммуникатору, Донни с Лизой тоже куда-то умотали. После отповеди Вероники ювелир вёл себя тихо и как будто даже не обращал на неё внимания. Но когда охранник вошёл, он внезапно вскочил с койки, бросился на араба и несколько раз ударил его ножом в шею. Это был обыкновенный швейцарский нож, но Симону удалось проткнуть сонную артерию. Полицейский оглушил ювелира выстрелом из шокового излучателя, бросился помогать охраннику, но тщетно. Когда тело уносили, вход в бокс был залит кровью.

Случившееся здорово напугало всех, но только Вероника поняла, насколько близка была к смерти. Симон запросто мог броситься на неё, и она, скорее всего, не отбилась бы.