Перерождение

– Не такой уж и дар, если не за просто так и на условиях! – ляпнула первое, что пришло в голову.

– Такова жизнь! И прежде чем подумать о том, чтобы не справиться, запомни: мстить я умею так же щедро, как и одаривать!

– Да как же меня уже достало, что мне угрожают все кому не лень! – не сдержавшись, прошипела я и рванулась сильнее. Полудемон на мгновение еще удержал меня, заглядывая в лицо с вымораживающим душу подобием любопытства, а потом внезапно отпустил, и, потеряв равновесие, я сильно врезалась бедром в соседний пустой стол. Прихрамывая и матеря себе под нос всех мужиков на свете, что прямо стало уже лейтмотивом моей жизни, я погналась за Машей, легко следуя по мощнейшему шлейфу аромата боли и отчаяния, который не могло перебить даже обилие собственных запахов множества прохожих.

– Ну что, Рори, получила ты сраную демонскую защиту? – бубнила я под нос, проталкиваясь в толпе. – Нигде, мля, не жмет? Мало мне было угроз от всяких кобелей мохнатых, так нате, получите еще и от долбаного Двоедушного самодура! А че мелочиться-то? Гулять – так по полной!

На Машу я буквально налетела, не рассчитав скорость. Стремительно развернувшись, она сначала жутко оскалилась, но, поняв, кто перед ней, вдруг кинулась ко мне, стискивая так, что мои бедные кости взвыли, и разрыдалась. Я обняла ее в ответ, совершенно не способная сказать хоть что-то, и только окончательно осознавая, что не видать уже мне, судя по всему, печати Исайтари ни при каких условиях. Потому что черта с два я стану убеждать женщину, от которой пахло таким концентрированным горем и разочарованием, что это именно она не права. Дура ты, Рори, как есть дура круглющая! Прохожие озирались на нас, но плевать, что они там себе думали. Через пару минут неподалеку появился Витрис и встал, будто на страже, или просто опасаясь слишком приближаться к двум бабам на эмоциях. Спустя некоторое время Маша успокоилась, каким-то до кома в горле нежным движением огладила мои плечи и вымученно улыбнулась сквозь слезы.

– Пойдем и правда напьемся? – шмыгнув носом, попросила она.

И в этот раз я согласилась без тени сомнения. Ну а что? Чего бы не оторваться… уже, наверное, напоследок.

Глава 36. Прорыв

– Надо же, как все миленько тут у вас! – почудился мне сквозь сон наполненный язвительностью голос гадкого альфы, и матрас подо мной пришел в движение. Кое-кто даже в мире моих грез не может быть няшкой.

– Это… – испуганно замямлил где-то рядом Витрис.

– Не то, что я думаю, естественно, – оборвал его Риэр, повышая концентрацию яда и угрозы каждым словом и вынуждая таки меня разлепить глаза и убедиться, что ничего мне не чудилось. В предрассветном полумраке моей спальни действительно виднелась здоровенная фигура альфы. Голова склонена набок, плечи напряжены, ноги широко расставлены – такое ощущение, что он едва удерживает себя на месте.

– Мне казалось, я велел тебе присматривать за этой… проблемой, а не спать с ней, – процедил он. – Или я выразился как-то недостаточно внятно?

– Слушай, Риэр, я ничего такого… – отступил рыжий к окну, поднимая руки. – Просто эти чертовы бабы вымотали меня вчера своими выкрутасами, и сам не пойму, как так вышло, что я тут уснул…

– Заткнись! – глухо рыкнул незваный гость. – Я нюх еще не потерял! Свали, или я тебе башку откручу!

Прежде чем я успела сесть, Витрис стремительно покинул комнату, протиснувшись мимо и не подумавшего посторониться Риэра.

– Ну и как спалось, пупс, со стояком-то у твоей выпрашивающей неприятностей задницы? – едко спросил альфа у меня, впрочем, пока не двигаясь с места, хотя вышеупомянутая часть моего тела прекрасно чуяла неотвратимое приближение этих самых неприятностей.

– Нормально спалось, – пробурчала я, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Похоже, никакого похмелья, но еще несколько часов сна не помешали бы. Кажется, мне начинает нравиться быть оборотнем. – А тебя каким ветром занесло? Опять кровь замывать некому?

– И у тебя еще совести хватает спрашивать? После вчерашних выкрутасов?

– Кто бы вообще совесть упоминал, – вяло огрызнулась я, начиная теперь рыться в памяти. – И что такого случилось-то?

Последним четким воспоминанием был разговор с Машей-Элегер о причинах поголовного козлизма у мужиков в целом и ее Сая в частности. И каким-то известным только коньяку в моей крови образом я оказалась в этом разговоре все же на стороне Двоедушного. Рискуя, между прочим, схлопотать от его обозленной подруги. Точнее будет сказать, что я попыталась просто беспристрастно взглянуть на их ситуацию, а, как известно, чем пьянее ты, тем больше вселенских откровений тебя посещает.

– Любое дитя от Двоедушного тоже будет таким же! – перекрикивая музыку, вещала мне Маша. – И такой ребенок при рождении всегда убивает свою смертную мать, вот почему он мне отказывает! А это несправедливо!

– Погоди, ты что, дура? Или тебе жизнь обрыдла? – шокированно захлопала я глазами. – Дети – цветы жизни, но не ценой же самой жизни эти цветы оплачивать!