Перерождение (СИ)

- Ты пришел сюда с единственной целью – получить «саламандру», - прямо, без каких-либо чувств говорил Кнут, - рассчитывал пробудить во мне воспоминания былой дружбы. Считал, что тень нашего светлого прошлого, в котором Елана играла важную роль, обеспечит тебе пропуск в твои мечты. А когда не получилось просто получить то, что захотел, решил припомнить мне мои планы на Александровском мосту.

- Ты все не так понял.

- Достаточно, - не унимался Кнут.

- Я не хотел тебя шантажировать. Я просто… мне нужна «саламандра», - еще раз Кирилл пытался достучаться до Кнута.

- Тщеславие не привело тебя к цели, как видишь. И я не приведу.

- У меня есть идеи, чтобы сделать вакцину, - Кирилл почти умолял.

Кнут кивнул головой охранникам. И в ту же секунду они появились из полумрака и уже держали Кирилла за руки.

- Не надо прошу тебя, - Кирилл пытался выкрутиться, но охранники цепко держали добычу.

- Я тебя тоже просил когда-то.

Охранники подняли Кирилла и стали оттаскивать от столика.

- Прошу, не за себя. Вакцина! Вакцина для мамы! – бросил вдруг Кирилл.

Взгляд Кнута застыл. Охранники замерли. Кирилл, находясь в тисках охраны, пустился в самые тяжкие.

- Нам поручили выяснить в чем заключается родство гриппона и… «белой язвы». Я нашел способ получить вакцину от «белой язвы».

Кнут приказал охранникам отпустить Кирилла. Кирилл сел на свое место.

- Причем здесь Екатерина Валерьевна? – в словах слышался какой-то звериный рык.

- Она болеет… «белой язвой».

Кнут не мог понять к чему клонит Кирилл. Что больше в его словах: лжи ли он или говорит правду. Со студенчества Кнут хорошо знал семейство Семиовских. К Екатерине Валерьевне он всегда относился с почти сыновьим трепетом, так как у него самого не было родителей. Однажды, когда она увидела его у подъезда с затравленным взглядом – пригласила его отужинать. Кнут не забывал тех, кто просто так делал ему добро. Для него мать Кирилла была образцом добродетели, и где-то в глубине он завидовал своему студенческому другу. После того ужина Кнут стал частым гостем в их доме. Он подолгу разговаривал с Екатериной, с жадностью слушал ее голос. Но когда наступил закат дружбы с Кириллом, разорвалась связь и с его семьей. Но в Кнуте все еще были живы те теплые воспоминания.

- Как она заразилась? – сухо спросил Кнут.

- Она носитель. Всегда им была.

- Она не говорила об этом, - Кнут вспоминал их долгие разговоры по душам.

Екатерина Валерьевна очень часто рассказывала о своем муже, который умер еще до рождения Кирилла от гриппона. Кнуту казалось, что ближе, чем она у него никого нет. Она рассказывала о своей жизни и о том, как познакомилась с мужем и даже боялась рожать второго ребенка, так как врачи опасались, что гриппон мог передаться в спящем состоянии ребенку от отца.

- О таком ведь не говорят, - Кирилл пожал плечами и потянулся за бокалом. – ВиНИ позволил нам держать ее под домашним присмотром, почти не подпуская врачей. Но ты сам понимаешь, что так долго продолжаться не может. «Язва» стала проявляться только сейчас. А ей скоро предстоит плановое обследование. И тогда ее отправят в резервацию.

Кнут внимательно слушал своего заклятого друга. Память о его матери – единственным якорем держало Кирилла от провала переговоров. Кнут распускал невидимые сети мыслей, раздувая и концентрируя их узлами – он думал, поглощая сидящего напротив Кирилла.

- Я… изобрел лекарство от «белой язвы», - Кирилл пытался быть победителем, говоря об этом. – Вернее я добился создания симбиота из вирусов, от которых никак не могу добиться нужной мне мутации. Монии слишком своенравные создания и не поддаются мутации. Поэтому мне нужна «саламандра». Она способна стать хорошим катализатором.

Кнут молчал. Он чувствовал, что не все гладко в короткой истории Кирилла. Но вот что именно. Кнут взял бутылку вина и стал разглядывать ее. При этом обдумывая и взвешивая слова Кирилла.

- И ты ее вылечишь?

- Кого? – замялся Кирилл. – Маму? Конечно.

- Я про «белую язву».

- Конечно! – сдержанно воскликнул Кирилл. – Я на пороге большого открытия. Величайшая зараза современности и я в шаге от того, чтобы от нее избавиться.

- Еще один великий ученый, - Кнут поставил бутылку на стол и пальцами он описывал круг в воздухе. – Еще один крестовый поход на больных «белой язвой».

Кирилл нахмурился. По лицу Кнута было тяжело прочесть его эмоции, а плавные движения пальцев в воздухе лишь нагнетали обстановку.