Перерожденные бурей

За три коротких вздоха, он успел убить ровно столько же воинов, что заставило оставшихся двух замереть в секундном замешательстве. Секундном, но фатальном. Кхул взревел и бросился на них в атаку. Четвертый вождь попытался рубануть его мечом, но попал в предплечье и меч застрял в броне. Схватив чемпиона за рыжую бороду, Кхул начал наносить удары своей головой, пока у того не треснул лицевой щиток, а затем и кости под ним. После того, как тело вождя обмякло, а ноги, словно сломанный тростник, подкосились, Кхул взял из его мертвых рук меч и посмотрел на оставшегося с ним лицом к лицу последнего нападавшего.

– Ты, наверное, думаешь, что все это было ошибкой, – сказал ему Кхул, с вздымавшейся вверх и вниз, от едва сдерживаемой ярости, грудью и залитой кровью кожей. – Да, это именно так, но если ты обнажишь шею, то я сделаю все быстро.

Вождь посмотрел на него широко раскрыв глаза и в его взгляде почувствовалась неуверенность. Он перехватил рукоять своего топора и посмотрел на кровь, капающую с оружия Кхулла, которое он отобрал у последнего из воинов.

Резким движением Кхорг бросился вперед и отрубил вождю голову, после чего безжалостно изрубил его тело до состояния кровавого месива.

– У подножия трона Кхорна слабым места нет, – пробормотал он, опьяненный от ярости.

Вогнав меч в землю, он пошел за своим топором, чей голос, привлекая его внимание и требуя крови, отдавался эхом в его черепе.

– Да, – пробормотал Кхул топору, обхватив его кожаную рукоять мясистой рукой. – Скоро ты насытишься досыта.

Осмотрев трупы вождей, он приступил к ужасной работе: снятию черепов и очистки их от плоти. Через некоторое время пять окровавленных черепов уставились на него пустыми глазницами, а их кривые усмешки говорили о том, что в смерти они обрели больше счастья, чем когда-либо при жизни. Кхул начал складывать их друг на друга, воздвигая святилище бойни, благодаря которому он сможет связаться со своим богом.

Поедая плоть побежденных вождей, он ухмыльнулся, словно прислушиваясь к словам, которые мог слышать только он один, ибо равнины были почти безмолвны. Уловив звук, исходящий из материального мира, Кхул резко поднял голову, и полоски кожи и сухожилий замерли, свисая у него изо рта.

Когда демоническая гончая выскочила из-за тел, его топор уже был наготове.

– Ворчащий Зев, – произнес Кхул, одновременно приветствуя и проклиная.

Обожравшийся зверь, с рубиново-красной от пиршества пастью, пристально смотрел на Кхула, решая, стоит ли нападать. Почуяв благосклонность Кхорна, зверь покорился и подошел к своему хозяину. Несмотря на чудовищные размеры гончей, Кхул обхватил ее шею и начал тянуть ее голову вниз. Какое-то время зверь сопротивлялся, но Кхул не ослабил хватку и он пал ниц пред его силой.

– Ты - моя, тварь, – прошептал он зверю и услышал, как тот зарычал в знак согласия.

Услышав вдалеке пение и учуяв запах жарящейся плоти, Кхул обернулся и увидел зарево от огромных костров на горизонте. Армия его воинов.

– Пир окончен, – пробормотал Кхул гончей, отпуская её. – Война зовет.

Он зарычал, выплескивая ярость от поражения, которая все еще бурлила в его крови. Закончив, он улыбнулся сквозь стиснутые зубы, предвкушая схватку с самым достойным из противников.

Крепость была близко.

– Я заберу твой череп, Вендел Чёрный Кулак, – прошептал Кхул, направляясь на север. – А после… вознесусь.

Глава пятая

НЕСУЩИЕ БУРЮ

Итар закричал в агонии. Пробуя заглушить боль воина, Иона Склепорожденный осторожно, но твердо положил руку на лоб раненого. Частица небесной магии снизошла на Воздаятеля, немного облегчив его боль, но для сохранения жизни воина понадобится нечто большее.

– Успокойся, брат, – прошептал Иона, поглядывая в небо в надежде увидеть, как возвращаются Обвинители Штурманнона.

Тяжелая зигмаритская броня Итара была сильно помята и разодрана. Позолоченный нагрудник и плоть, скрывающуюся под ним, прорезали огромные борозды. Кости воина были раздроблены, а органы разорваны. Местами кожа была обожжена. Несмотря на то, что среди Грозорожденных паладины считались самыми крепкими, они не были неуязвимы. Итар был на грани жизни и смерти, а его окаменевшее лицо было обращено к Первому Воздаятелю.

– Он выживет? – спросил Теодор, многозначительно поднимая штормовой молот. – Или милосердие – это все, что мы можем даровать ему?

Иона поднял руку, призывая его успокоится:

– Мне нужно еще немного времени, Теодор, – ответил он, возвращаясь к своему ритуалу.

Это была засада. Как результат, восемнадцать душ сильно потрепаны стаей охотящихся кхоргоратов.

С тех самых пор, как отряды Ионы разделились с Лордом-Целестантом, они подвергались нападениям на каждом шагу. Казалось, что опасности и монстры вездесущи в этих землях. После тяжелого марша они подошли на расстояние прямой видимости к своей цели – вырисовывающейся на горизонте медной башне. Кхоргораты нанесли удар, когда паладины колонной проходили сквозь узкое ущелье в лесу, где вместо листьев на деревьях росли лезвия.