Пересдать и выжить. Гордыныч

Дальнейшее чаепитие прошло более спокойно для меня. Я приложила все усилия, чтобы перевести темы разговора на саму матушку, ее подружек и другие интересы. И та подыграла мне. А чуть позже я напомнила о необходимости почитать учебную литературу, после чего собралась в свою комнату. Мама поцеловала меня в щеку и попросила много не усердствовать, затем несколькими глотками допила свой чай и ушла в лавку. Скорее всего, помогать отцу с ревизией и прочими подготовками к визиту контролирующих органов.

Все же мои родители были для меня безусловным примером для подражания. Их безграничная нежность друг к другу всегда заставляла меня надеяться, что когда-нибудь я встречу человека, который станет относиться ко мне так же, как папа к маме.

Сколько я себя помнила, находясь рядом они всегда светились ярче. Шутили, смеялись, касались друг друга при первой же возможности. И без всяких там излишеств, просто с нежностью. Если мы гуляли, то или мама брала отца под локоть, или он ее за руку. Гулять за ручки в их возрасте – очень мило! Кроме того, мама никогда не упускала возможности обнять папу и поцеловать, даже если он заглядывал на кухню за какой-нибудь специей буквально на минутку.

Их чувствами был пронизан наш дом, и мне рядом с ними становилось теплее и светлее. Поэтому к нам так любила приходить Рита, лишенная мамы с детства и живущая при таверне с отцом. У нас она становилась спокойней и улыбчивей, будто отогревалась и на время снимала вечную «броню», переставая защищаться от всего мира.

– В вашем доме царят гармония, любовь и уют, – сказала Рита как-то перед сном, – самые дорогие постояльцы. Незаменимые.

Так оно и было.

И такую семью хотела в будущем я. Чтобы мои глаза горели, как мамины при виде отца. Чтобы хотелось спешить к супругу, обнимать его и быть рядом каждую свободную минуту. Именно об этом я и думала, засыпая тем вечером в обнимку с учебником, выданным Эрвиксом.

* * *

Надо сказать, что обычно я свои сны не запоминала.

Тем удивительней стал яркий, невероятно красочный сон, в котором я себя осознавала будто наяву. А вот окружающую атмосферу воспринимала словно через пелену. Фон смазывался, плыл, мельтешил тенями. А потом приобрел неожиданную четкость и продемонстрировал мне профессора Эрвикса! Он стоял в шаге от меня и снимал с себя рубашку.

Я пыталась мыслить логически, доказывала себе, что такого быть не может. Это нереально и не правильно. Нужно просыпаться. Вот прямо сейчас. Однако в то же время я продолжала жадно рассматривать профессора.

Красивый. Притягательный. А легкая щетина и беспорядок в волосах лишь придавали его образу еще больше привлекательности, порочности и… недостоверности. Ну действительно, представить профессора в академии в элегантно-небрежном виде было просто невозможно.

Но мы и не в академии, а в моем сне! И здесь – я творец, и могу позволить себе еще немного отдыха. Мама просила не перетруждаться, так что нужно спать!

– Эла, нам нужно продолжать… – медленно расстегивая пуговицу за пуговицей, неожиданно проговорил Эрвикс.

– Что продолжать? – спросила я, как зачарованная наблюдая за этим нехитрым (даже обыденным, в общем-то) процессом.

Ну, не удивишь меня снимаемой рубашкой. Папа вот снимал, и наш работник Дюк как-то стянул, когда вывернул на себя коробочку с лапшой, да и парни с боевого факультета, опять же… Там ребята тоже не стеснялись.

Но сейчас… сейчас это зрелище выглядело очень волнующе. Я словно ждала его с тех самых пор, как Эрвикс срывал рубашку в лаборатории, стоя ко мне спиной. Тогда рассмотреть хоть что-то в подробностях было невозможно, а теперь…

Вот показалась мощная грудная клетка, а после в разошедшихся полах одежды появился плоский живот с рельефным прессом. Его я точно не могла рассмотреть в тот момент когда разжигала пламя. Видимо, профессорский живот являлся плодом моего воображения. Очень продуманным и э-э-э… детализированным. Воображение даже не забыло про дорожку волосков, уходившую под пояс низко сидящих брюк.

– Студентка Винир? – В низком, бархатном голосе Эрвикса слышались мурлыкающие переливы. – Не отвлекайтесь. Напоминаю, мы должны вас…

Повисла пауза. Неловкая.

– Меня?.. – поторопила его я, молясь, чтобы будильник не сработал в этот самый момент.

– Вас, – с придыханием подтвердил Эрвикс и стянул рубашку с плеч, открывая развитые крепкие руки. – Мы должны вас как следует, с опытом…

Вот что-то со слухом однозначно, потому что последнее слово я уже второй раз не смогла расслышать! Да что он там говорит?!

– И? – нетерпеливо поторопила я Эрвикса, с некоторым страхом и (чего таиться?) интересом глядя на то, как его сильные руки ложатся на ремень.

Куда зайдет моя не ограниченная рамками реальности фантазия, я даже боялась предположить! Но предвкушала. Потом, если что, как следует раскаюсь.

Если с голым торсом я мужчин уже видела, то голым «тылом» нас с Риткой (сам того не зная) однажды поразил только Алоис Норт. Но издалека, в речном тумане, и было не очень видно – стало быть, не очень стыдно.