Пересдать и выжить. Гордыныч

Настроение начало портиться еще с этапа разливания супа. Я запоздало поняла, что насыпала в него слишком много лапши. В итоге мы получили не суп, а нечто иное. Густое и странное.

– Пахнет отлично, – посмотрев на меня, сжалился Эрвикс. – Я уверен, что и на вкус чудесно.

Хотела бы я разделять его уверенность, потому что настоявшееся под крышкой варево выглядело непрезентабельно и заставляло сильно грустить. А профессор, который с энтузиазмом запустил в него ложку, смотрелся как минимум самоотверженно.

Я с трепетом наблюдала за реакцией.

Эрвикс сунул в рот «суп», замер, потом гулко сглотнул и улыбнулся, не размыкая губ. Надо сказать, что профессор очень хорошо владел собой, потому что перекосило его буквально немножечко. Если не присматриваться, то было бы вовсе незаметно.

– Плохо, – констатировала я.

– Нормально, – выдавил из себя Даниэль Эрвикс.

Вдохновившись таким примером, я осторожно зачерпнула плод собственных трудов, мысленно порадовавшись тому, что Эрвикс не заставляет меня есть с помощью стихии ветра. С него бы сталось!

Отправила в рот варево и… прониклась безграничным уважением к профессору. За окном горестно завыл ветер, прозвучав реквиемом по моим кулинарным способностям.

– Видимо, повторная попытка посолить супчик все-таки была лишней, – задумчиво признала я.

– А если бы совсем забыла – было бы безвкусно, – глубокомысленно отозвался Даниэль. – Соль – это хорошо.

Сказал и отодвинул от себя почти полную тарелку. Я ни капли его не осудила. Напротив, с радостью последовала этому примеру.

Дальше мы с профессором переглянулись, и его губы дрогнули.

– Эла, не будете ли столь любезны положить мне куриную ножку с картофелем? – чинно сказал Эрвикс.

– Разумеется, профессор, – отозвалась я.

Привстав, я придвинула блюдо и воткнула вилку в мясо, а затем попыталась элегантно переложить это на приготовленную тарелку. Но замешкалась – куриная нога и не думала красиво соскальзывать со столового прибора. Нервно сдув в сторону упавшую на лицо челку, я потрясла вилкой.

Результата не последовало.

Еще раз потрясла – несколько остервенело! В моей фантазии куриный окорочок уже срывался с вилки и со свистом рассекал воздух по пути к цели, но… не случилось. Тогда я бросила на Эрвикса извиняющуюся улыбку и, взяв нож, с мерзким скрежетом сняла им куриную ножку. Добавив туда же картошку, я передала «второе» очень задумчивому Даниэлю и принялась накладывать такой же набор яств себе.

Пока копалась, профессор в очередной раз проявил чудеса мужества и попробовал все предложенное. Я как раз придвинула к себе тарелку и взяла столовые приборы, когда услышала сдавленный стон. Посмотрела на профессора и успела поймать гримасу муки на его лице.

– Что? – спросила, хмурясь.

– Н-неплохо-о и о-очень питательно, – протянул профессор, промокая губы салфеткой и как бы намекая, что уже сыт.

Я отказывалась верить в очередную неудачу. Сунула в рот полную ложку картофеля. Пожевала и… расстроенно посмотрела на Эрвикса:

– Забыла посолить, – призналась, чувствуя, как теряю остатки настроения. – Это странно. Я ведь точно помню, что собиралась.

– Много соли – вредно, – отмахнулся Эрвикс с наигранной бодростью. – Кроме того, Эла, во всем есть свои плюсы.

– И здесь? – Я обвела рукой стол.

Эрвикс кивнул:

– Ты знаешь, как в статистике рассчитывают среднее значение? Где-то слишком много, где-то совсем нет, но если сложить и поделить пополам, получаем среднее – прекрасное.

– В данном случае прекрасное получается разве что в желудке, где смешивается соленое и пресное, – вздохнула я, потыкав в совершенно дубовую, явно пережаренную курочку. – Давайте добавлю специй? Посыплем сверху, будет съедобно.

– Я сам! – опередил меня Эрвикс.

Вышел из столовой, спустя пару минут вернулся, и не с пустыми руками. На подносе красовались не только солонка и перечница, но и пузатый чайник, по-мужски большие кружки и… блюдо с моим печеньем.

Стало страшно.

– Оно как раз остыло, и я решил, что можно принести.

– Тогда я пробую первая! – заявила, показав, что тоже могу быть храброй.

– Уверена? – спросил Эрвикс, присаживаясь рядом.

Я кивнула, выдохнула, взяла печенье и… откусила. Первая же попытка прожевать кусочек провалилась. Я надавила зубами сильнее, печенье громко, страшно хрустнуло. Я замерла.

– Эла? – обеспокоенно подался вперед профессор.

– Все хорошо, – ответила я, продолжая смотреть в стену напротив.

– Точно? – В голосе Эрвикса царило плохо прикрытое сомнение.

– Угу.

Я снова сжала зубы. Страшный хруст повторился. Эрвикс вздрогнул и уточнил:

– Зубы целы?

– Кажется, – выдавила я, чувствуя, как всю меня затапливает отчаянием и грустью.

За окном тоже начинало топить. Громыхнуло. Стрельнуло молнией.

– Так! – Эрвикс хлопнул ладонью по столу, привлекая мое внимание: – Оставить грусть. Ну-ка, дай мне!

И отнял мое печенье. Надкушенное.

– Тебе уже хватит, – пояснил он, а потом смиренно откусил сам.

И захрустел. Хрум. Хрум. Хрум. А потом громко, гулко проглотил. Кажется, я расслышала, как плохо разжеванные кусочки камнем упали на дно его желудка.