Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов

Суровое юношеское лицо застыло в привлекательной воинственности.

— Проверим их позже, — сказала Ридра. — Сначала нам нужно набрать экипаж.

— Вам нужен полный экипаж? — спросил Брасс.

Ридра кивнула:

— Как насчет Глаза, что вернулся с вами?

Брасс отрицательно покачал головой:

— Он же потерял Ухо и Нос. Они были настоящей тройкой, Капитан. Глаз шесть часов висел снаружи, пока мы не доставили его обратно в Морг.

— Понимаю… А вы не можете рекомендовать кого-нибудь?

— Никого конкретно. Нужно просто заглянуть в Сектор Разобщенных и посмотреть кто там сейчас крутится.

— Если вы хотите к утру иметь экипаж, лучше начать сразу же, — сказал Калли.

— Тогда пошли! — сказала Ридра.

Они направились к лестнице, и таможенник тихо спросил:

— Сектор Разобщенных?.

— Вас это беспокоит? — Ридра замыкала шествие.

— Ну, в общем… мне не совсем нравится эта мысль.

Ридра засмеялась.

— Из-за мертвецов? Ну, они вас не обидят!

— Я знаю, что существам, обладающим телами, запрещается находиться в Разобщенных.

— В некоторых его частях, — поправила Ридра, и все засмеялись. — И мы туда не пойдем, если, конечно, не понадобиться.

— Хотите получить обратно одежду? — спросила девушка-контролер.

Посетители останавливались, чтобы поздравить с победой Брасса, хлопнуть его кулаком по плечу, щелкнуть пальцем. Он взмахнул накидкой над головой. Она опустилась на его плечи, окутала его шею, обвилась вокруг рук и бедер. Брасс помахал толпе и начал не спеша подниматься по лестнице.

— Вы действительно можете оценить пилота по его поведению на ринге? — спросил чиновник Ридру.

Она кивнула:

— На корабле нервная система пилота непосредственно связана с аппаратурой управления и маневра. Весь полет в гиперстасисе — это борьба пилота с вихрями стасиса. Он должен иметь великолепные рефлексы, полностью владеть своим телом-кораблем. Опытный транспортник довольно точно может определить, как будет вести себя пилот в течениях гиперстасиса.

— Я слышал об этом, конечно, но сам вижу впервые. Это… довольно впечатляющее зрелище.

— Да, — согласилась Ридра.

Когда они поднялись наверх, шар снова осветился. Смоляной и Кондор кружили в его недрах.

На тротуаре Брасс снова опустился на четвереньки и обратился к Ридре:

— Как насчет помощника и взвода?

— Я хочу получить взвод, который участвовал только в одном рейсе.

— Зачем таких зеленых?

— Я хочу тренировать их по-своему. Более опытные слишком устойчивы и их не переучишь.

— Со взводом, который совершил только один рейс, может быть масса хлопот. Они мало что умеют. Никогда не летал с такими.

— Лишь бы они не были полными идиотами. К тому же я уверена, что такой взвод получу уже к утру, если пошлю свой приказ во Флот.

Брасс кивнул:

— Вы будете делать запрос?

— Сначала я хочу проверить их вместе с вами, может, у вас будут замечания.

Они проходили мимо уличного фона на фонарном столбе.

Ридра нырнула под пластиковый колпак, набрала номер. Минуту спустя она уже говорила:

— Взвод для полета к Спецелли необходим к рассвету… Я знаю, что мало времени, но мне и не нужен обстрелянный взвод. Всего лишь один вылет… — она выглянула из-под колпака и подмигнула спутникам. — Прекрасно, я позвоню позже, чтобы получить их психоиндексы для таможенного контроля… Да, чиновник со мной. Спасибо.

Она вышла из-под колпака.

— В Сектор Разобщенных лучше пройти этим путем.

Улицы постепенно сужались, изгибались, пересекаясь друг с другом, и совсем опустели. Остался только бетон с небольшими металлическими башенками, опутанными разноцветными проводами. Тьму разрывали столбы голубоватого света.

— Это и есть?.. — начал таможенник и замолк. Они постепенно замедляли шаги. В темноте между башенками появились красные всполохи.

— Что это?..

— Просто передачи. Они идут всю ночь, — объяснил Калли.

Слева от них вспыхнули зеленые огни.

— Передачи?

— Быстрый обмен энергией в результате освобождения от тела, — начал объяснять Навигатор-Два.

— Но я все еще не…

Теперь они шли между фосфоресцирующими столбами. Переливающиеся струи пламени постепенно формировались в фигуры — женщины с просвечивающимися телами смотрели на них равнодушными глазами.

Таможенник отшатнулся: сквозь животы призраков просвечивали пилоны.

— Лица, — прошептал он. — Как только отворачиваешься, не можешь вспомнить, как они выглядят. Когда смотришь на них, они совсем как люди, но когда отводишь взгляд… — он затаил дыхание, проходя мимо призрака. — Вы не можете вспомнить! — Он остановился. — Мертвые? — Он встряхнул головой. — Вы знаете, уже десять лет, как я одобряю психоиндексы транспортников, как телесных, так и лишенных тел. Но я никогда так близко не сталкивался с Разобщенными. О, иногда я видел их фантастические изображения и даже проходил мимо них на улице. Но это…

— Есть много дел, — голос Калли отяжелел от алкоголя так же, как его плечи — от мускулов, — которые на транспортных кораблях нельзя поручать живым людям.

— Да-да, я знаю, — согласился таможенник. — Поэтому вы используете мертвых.

— Верно, — кивнул Калли. — Таких, как Глаз, Ухо и Нос. Живой человек, окунувшись в волны гиперстасиса, во-первых, умрет, а во-вторых, сойдет с ума.