Переселенки

Я тыкала вилкой в крупные кусочки фруктового салата, рассеянно наблюдая за уничтожением рагу, рыбных деликатесов, разного вида мяса, различных каш. Вон незнамо чьи дети за обе щеки уписывают икру ширисы, дорогой рыбы, крайне редко встречающейся на рынках городов, вон кто-то из дядьев Варта тщетно пытается объять необъятное и уминает уже третий кусок жаркого, вон свекровь вполне аристократично и чуть меланхолично кладет в рот ложку тыквенной каши, так любимого здесь блюда, вон Варт, что- то обсуждая с Лоринариусом, уминает мясное рагу, а старший брат при этом наливает себе очередной бокал красного вина, приготовленного в винодельнях рода… На родителей Ирмы я старалась не смотреть, хотя и замечала, что и матушка, и батюшка раз за разом пытаются поймать взгляд любимой и ненаглядной кровиночки. Что им не сиделось дома? Зачем объявились на праздничном завтраке? Знал ли любимый супруг о таком «сюрпризе»?

Торжественное поедание пищи, слава всем богам, подошло к логическому завершению, детей вместе со служанкой отправили наверх: взрослые перешли в гостиную — большую уютную комнату, подготовленную к чаепитию. Обычно мужчины и женщины проводили время порознь. Но День Семьи, традиции… Уселись все вместе, изображаю бурную радость от общения.

— Милая, — кого я вижу… И зачем я вижу… И сто лет бы не видеть… Мать Ирмы со слащавой улыбочкой подсела ко мне. — Я очень рада, доченька, что у тебя все же появились детки…

Я хотела ответить, уже подбирала в уме необходимые фразы и словосочетания, пытаясь облечь в цензурную форму совершенно нецензурные мысли, когда за дверями гостиной внезапно раздался жуткий грохот, потом, пробив стоявшую на его пути деревянную помеху, в помещение влетел ярко-оранжевый пульсар, а из коридора раздался рев. Дракона. Сердце мгновенно ухнуло куда-то в пятки. Первая мысль была: «Мальчишки!»

Выскочили из комнаты всей гурьбой, толкаясь и мешая друг другу. Наплевав на правила этикета и вежливость, я растолкала особо любопытных локтями и застыла памятником самой себе: три дракоши прижимали к стенке трех до смерти перепуганных мальчишек, тех самых, непонятно чьих детей, только что наслаждавшихся икрой за праздничным столом. Лестница на второй этаж обуглилась и почернела, наверху, у перилл, прикрывая руками рты, наблюдали за эпической битвой девчата, включая Зиру. Что, вашу дивизию, здесь произошло?!?!

— Разошлись, — голос мужа звучал спокойно, но вот нотки… Властность, жесткость, самоуверенность. Со мной и с детьми Варт так никогда не разговаривал, иначе давно получил бы сковородкой по лбу. Но в данном случае, видимо, по-другому было нельзя.

Народ нехотя вернулся в подпаленную гостиную, я повернулась к дочери:

— Зира, где их медальоны?

Сверху мне в руки спланировали кругляшки с разорванными цепочками.

Чернокнижник бросил один только взгляд на порванные места, и через минуту я уже застегивала полностью починенные вещицы на толстых шеях ящериц. Выпорю, самолично, на конюшне, чтоб неповадно было. Обормоты малолетние!

Мальчишки, вернув себе человеческую ипостась, смотрели исподлобья, злобно сверкая глазами.

— Магии лишу на год. Будете у бабушки жить, — ровным голосом пообещал супруг.

— Они Ритона обидели! — тройной вопль резанул по ушам. Ну что ж, по крайней мере, причина ясна…

Разбирались в кабинете Варта, вместе с участниками событий, включая сына Зима и родственников обидчиков. Как оказалось, пацанята были внуками дядей Варта, Бориусарана и Ланиусара. Родители мальчишек погибли год назад при пожаре, когда две семьи собрались отдохнуть вместе. Ночью произошла трагедия, и пареньки остались под присмотром дедушек. Те, кстати, искренне не понимали причины агрессивного поведения тройняшек. Мол, ну обидели, но так он же бастард, кому какое дело до его чувств.

Была б моя воля, и дети, и их опекуны сразу же отправились бы по домам. Но нельзя, День Семьи: чтоб его. Варт вежливо попросил родственников остаток праздника поменьше контактировать с членами семьи и прислугой, а когда Ланиусар попытался было спорить с племянником, черный маг подкрепил просьбу заклятием немоты. Больше вопросов не возникло.

Сыновьям и Ритону был дан наказ с обидчиками не общаться.

— Только защита, ясно? Иначе…

Тройняшки кивнули, довольные исходом дела.

Оставшись с мужем наедине, я покачала головой:

— И это только начало праздника…

— Не будь пессимисткой, — хмыкнул муж и привлек меня к себе. Я уверен, что…

Не договорил — за стеной раздались крики. За стеной, да… Несмотря на отличную шумоизоляцию. Что же там в комнате творится, если здесь слышно?

— Пессимисткой, говоришь? — вопросительно подняла я бровь.

Варт закатил глаза, тяжело вздохнул, нехотя отпустил меня и решительно направился к выходу.

В той самой злополучной гостиной бушевала гроза: всполохи молний, густые полосы дождя, раскаты грома… И перепуганная молоденькая служанка, жавшаяся в углу. Идиоты…

Взмах рукой — и все «погодные эффекты» исчезают.

— Кто?

Вроде и тихо спросил, а мурашки у меня по телу побежали.