Переселенки

Арталию ответ явно не устроил, но давить на «дочь» женщина не стала: скорбно поджала губы, повернулась и вышла.

Я задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику диванчика, в котором сидела. Что ж там за Дианария такая? И почему без Варта никак не разобраться?

Варт ночевать не пришел, так что Мое Сиятельство отлично выспалось, растянувшись на кровати во всю ширину. На завтрак я не спустилась, послав Ингиру сообщить, что страдаю мигренью: не хотелось встречаться с настырными «родителями». Подсела к зеркалу, надеясь, что Ирма выйдет на связь.

— Ира? Что-то случилось?

Подруга села за стол в новом черном платье, накрашенная и увешанная золотыми перстнями и серьгами. Вот же аристократка. Она даже дома умудряется выглядеть так, будто находится на великосветском рауте. Или собралась куда-то спозаранку?

— Ирма, слушай… Я вчера пообщалась с твоей матерью… Да не бледней ты так!

Она тебя там не достанет. Лучше постарайся вспомнить, кто такая Дианария.

— Понятия не имею. Я должна ее знать?

Оп-па-па…

— Да она как бы твоя кузина…

Собеседница растерянно моргнула:

— Ира, у отца нет ни братьев, ни сестер. У матери сестра, но она — старая дева, соответственно и бездетная.

— Ты в этом уверена, ну, в том, что у нее нет детей?

— Абсолютно. Бастардов никто не признает, да и Иризалия не настолько красива, чтобы на нее кто-нибудь обратил внимание.

Читай: дурнушка. Да уж, какая интересная история…

— Ира, а что именно она сказала?

— Кто? — вынырнула я из своих мыслей. — Твоя мать? Да на жалость била: чудесная, милая девушка, очень добрая, преданная родителям, умная, красивая. Ее отец якобы недавно проиграл громадную сумму очень влиятельным людям, и теперь бедную невинную девочку хотят выдать за похотливого старого извращенца в качестве уплаты долга. Так что, кровиночка ты наша, уж постарайся, заступись за невинно обиженную красавицу перед своим могущественным супругом.

— Мать просит за кого-то? — недоуменно нахмурилась подруга. — Она постоянно твердила, что человек — существо неблагодарное, и просить за кого-либо, кроме себя самого, пустая трата времени, все равно в ответ ничего хорошего не получишь.

— Какая чудесная, мудрая женщина. Ирма, это сарказм. Верни брови на место. Вот недаром не эта история с самого начала не понравилась… Ладно, подожду гулену мужа, спрошу, что он думает на эту тему…

— Как, говоришь? Дианария? Слышал что-то где-то, но сейчас не вспомню. Зачем тебе, родная?

Загулявший супруг выглядел неприлично довольным жизнью. Может, пора клятву верности проверить? А то вдруг у нее срок годности закончился? Вон как вишневые глазюки блестят, прямо как у кота в определенный период…

Выслушав рассказ, Варт немного помолчал, потом озадаченно покачал головой:

— Не сходится здесь что-то. Вот это вот «Ты помнишь свою кузину?» Откуда оно появилось, если кузины в реальности нет? Не общайся с ними пока. Мне нужно время, чтобы все узнать..

Ну вот. Не успел дома объявиться, как снова сбежал.

Верис принесла завтрак. Прожевав пшеничную кашу с местными фруктами и медом, я засела за очередной талмуд, посвященный геральдике аристократических семей. Все то, что вкладывают детям в голову с рождения, я зубрила самостоятельно уже в зрелом возрасте, постоянно боясь попасть впросак или запутаться в родовых связях надменных герцогов, графов и баронов.

Великий и ужасный черный маг объявился ближе к обеду. Выражение его лица мне не понравилось: как у хищной птицы, заметившей добычу. Что ж такое он узнал?

— Милая, бросай каку. Иди сказку расскажу.

Зараза. Ладно, отложила книгу в сторону, уселась на кровать, облокотилась всем телом на мужа.

— Итак… Жили-были… Ира!

— Ась?

— Оставь в покое мое ухо!

— Тебе не нравится поглаживание?

— Ты хотела услышать историю или улечься в постель?

Да, с этим товарищем не совместишь… Убрала руку.

— Варт, давай без сказочных мотивов.

— Нет в тебе романтики, родная. В общем, есть такая Дианария. Вот только история там очень уж темная… Ты помнишь, что Ирма после свадьбы с родными не общалась? А значит, не могла знать, что пятнадцать лет назад сестра ее матери внезапно уехала, как она заявила, «попутешествовать». Вернулась через год, с младенцем на руках и мужем, захудалым винтаром, откуда-то из глубокой провинции. У нас вообще не поощряется подобный мезальянс, тем более муж решил, что им будет комфортней жить в столичном доме отца жены, а не в собственном небольшом поместье супруга, так что… Знакомые и семья от них предсказуемо отвернулись. Посудачили в высшем свете немного об этой непонятной истории и забыли. Вот только девочку эту где-то год назад вместе с матерью в театре видели. Говорят, копия судья…

— Погоди… To есть отец Ирмы прижил дочь от свояченицы и сплавил обеих куда подальше, чтобы глаза не мозолили?

— Почти. Выдал свояченицу замуж, чтобы ценным «материалом», то есть дочерью, не разбрасываться.

Урод… Мало ему, значит, было Ирмы, решил и здесь бастарда получше пристроить…

— А что за история с проигрышем?