Переселенки

— Да нет никакого проигрыша. Девочке на днях четырнадцать исполнилось. Пора ее замуж выдавать. Вот и пытаются жениха подыскать. А историю сочинили, чтобы на жалость давить. Любимая… Порядочные женщины такие слова знать не должны.

— Выкинь их куда подальше…

— Нельзя, родная. Этикет не позволит.

— Да? А ухмыляешься почему?

— Всему свое время. Одевайся, спустимся, пообедаем с дражайшими родственничками.

Оделась: темно-зеленое платье с небольшим V-образным вырезом и гарнитур с изумрудами под цвет одежде делали меня похожей на злобную морскую ведьму из диснеевской «Русалочки». Судя по похотливому блеску в глазах супруга, так думала только я.

В обеденном зале уже собрался народ. Те, кто не имел «книжных» доходов, сидели за столом в уже знакомых всем нарядах. Другие, побогаче, красовались новыми костюмами. Я, наивная чукотская девочка, полагала, что мы с Вартом сразу пройдем к пустующим местам хозяев дома. Но нет. Советник Императора остановился в дверях, дождался, когда стихнут разговоры и родичи повернут в нашу сторону головы, и с улыбкой сытого крокодила произнес:

— Приносим извинение за небольшую задержку. Увы, служба не знает выходных. Мартиус и Арталия, у меня для вас новость от Его императорского Величества.

Прекрасно знавшие дражайшего сына и брата Аренила и Лоринариус мгновенно насторожились, я так вообще мысленно посочувствовала зарвавшимся родителям Ирмы. Остальные, включая вышеназванных персон, естественно, ничего не поняли. Оба родственника подскочили, преданно уставились на вестника первого лица государства. С их небольшой высоты это смотрелось довольно комично, вот только смеяться, чувствую, вскоре не захочется никому.

— Его Величество Дженерас Великолепный, — между тем торжественно продолжал Варт, — оказал вам милость и назначил Мартиуса помощником посла в диппосольстве на Авернее.

Тишина, повисшая в комнате, действительно могла бы называться мертвой. Ссылка. До конца жизни. Без права возвращения. Скорей всего, еще и с конфискацией всего имущества, в пользу малолетних внуков, естественно. Доигрались.

— Ирма, ты хоть ради приличия огорчение выкажи.

Подруга, сидевшая в кресле со спавшей мелкой на руках, смутилась и покраснела.

— Там ведь теперь посольство, правильно? Они не пропадут бесследно в лесу.

Я закончила накладывать вечерний макияж и придирчиво осмотрела себя в небольшое карманное зеркальце. Надо же, еще и ничего так выгляжу. Когда накрашенная.

— Это ты так оправдываешься? Хотя, с другой стороны, Ее Высочеству будет теперь не так одиноко. Начитанные собеседники появились. Но отправлять людей в ссылку, оторвав в буквальном смысле слова от тарелки, не позволив взять с собой ничего… Жестоко.

— Если честно, я удивлена: не думала, что Его Сиятельство так ратует за справедливость.

— В смысле?

— Ну как же. Отец в свое время переспал с сестрой матери, не признал бастарда, заставил тетю выйти за мужчину по положению ниже ее..

— Окстись, дитя. Где ты увидела справедливость? Варт и пальцем не пошевелил бы, если бы твоя сестра не оказалась незаконнорожденной. Что ты, ни в коем случае нельзя позволять байстрюку связывать свою жизнь с жизнью аристократа. Традиции, чтоб их.

— Родственники уже разъехались? — неумело сменила тему Ирма. Мысленно пожав плечами, все же это ее родители, не мои, что тут волноваться, я ответила:

— Нет. Сегодня последний ужин, что-то типа прощального. В следующий раз только через три года встретимся. Какая жалость. Можно бы и через двадцать.

Собеседница хихикнула:

— Они тебя так достали?

— Не то чтобы. По мне — пусть живут, сколько хотят. Но им надо уделять внимание.

Да и отношение к прислуге у нас с ними разное. Так что, слава всем богам, завтра с утра, еще до завтрака, по очереди, порталами, уйдут по домам.

Ужин проходил мирно и спокойно, народ чинно подъедал наши годовые запасы, я уже мысленно подсчитывала, в какую сумму обойдется покупка очередного сервиза, так как посудомойка сообщила, что недосчитывается пары фарфоровых блюдец и нескольких мельхиоровых столовых приборов, Варт, судя по расслабленной позе, снова размышлял о государственных делах и был далек от домашних проблем, в общем, тишь, гладь, божья благодать. И хотелось бы верить, что ничего скандального до отбытия гостей не произойдет.

«Сглазила», — обреченно поняла я, когда дверь распахнулась и в комнату решительно ворвалась средняя дочь. На буксире пятилетняя Зира тащила тощего и запуганного ребенка.

— Мам, пап, они его не кормят! — громом прозвучало на весь зал.

Здрасьте, приехали. Кто это вообще? Почему я не помню мелочи среди родных герцога?

Одна из неизвестных женщин, сидевших в конце стола, ахнула, всплеснула руками, вскочила со стула, и подопечный дочери сжался, заревел и начал вырывать руку из крепкого захвата Зиры.

— Ваше Сиятельство, прошу прощения, я… Я сейчас…

Женщина лепетала, продвигаясь к ребенку, тот ревел еще громче, а дочь, судя по напряженной позе, готова была ястребом налететь на обидчицу, невзирая на ее почтенный возраст.

Рядом раздался уже привычный мученический вздох, муж величаво поднялся с кресла и приказал: