Переселенцы

– Не даром прошу, касатка, – подхватил Верстан, сказав на своем наречии несколько слов Фуфаеву, который тотчас же замолк, – знамо, не даром: сколько вот товарищ за своего вожака дал, столько примерно и я дам. По крайности вам хоть польза через него будет; одно – деньги возьмете: другое – хлеба есть не станет…

– Слушай же, что скажу тебе, – воскликнула Катерина, изгибая брови и подходя к нищему с стиснутыми кулаками, – коли ты за тем пришел – вон ступай отселева, вон! чтобы духом твоим здесь не пахло, нехристь ты этакой!.. Проваливай! – заключила она, выпрямляясь и нетерпеливо указывая на ворота.

– Да ты послушай прежде, что он скажет-то… вот ты всегда так! – начал плачевно Лапша, – выслушай прежде… тринадцать рублев сулит…

– А хошь бы тысячу, по мне все одно! А ты и обрадовался! – подхватила она, обратившись к мужу с негодующим, блестящим взглядом. – Тринадцать-то рублев дороже, стало, родного детища?.. Долги, говоришь, платить надо, хлеба нету?.. Коли такая уж бедность одолела, что ж ты сам нейдешь наниматься? а? Ступай с ними, иди!.. Я пока не жалуюсь: ребята мои не в тяготу мне, не скучаю ими! Мне этого, что он говорит, ничего этого не надо! Плюю я на его деньги! Пока сила есть во мне, пока руками владаю, будет у нас и хлеб и одежда, какая ни на есть, – все будет!.. Да я за срам-то за один, что ты говоришь мне об этаком деле, не возьму с тебя денег! Ах ты, нехристь, что выдумал! а?.. Словно, право, сердце мое вечор чуяло: недобрые люди пришли… Вон же, когда так! вон, окаянные! чтоб ноги вашей поганой здесь не было!..

– О чем шумишь-то?.. – проговорил было Верстан; но Катерина разразилась таким негодованием, что он счел уже лишним продолжать переговоры.

Он снова сказал несколько слов на своем наречии; товарищи его перекинули мешки за спину и приготовились оставить ригу. Но каждый раз, однако ж, когда Катерина обращалась к мужу, Верстан пользовался случаем и подавал ему несколько знаков; он кивал Лапше головою за ригу.

– С чего это ты так, матушка… Господь с тобою! Кажись, ничем тебя не обидели… – сказал он, выходя из ворот, между тем как товарищи его, повинуясь его знаку, направились к лугу, куда выходили сараи. – Я так, примерно, сказал о мальчике, к слову пришлось… Никто тебя не понуждает… Знамо, твое детище; не отдаешь – силой никто не возьмет…

– Ступай, ступай! одно слово: ступай! – крикнула Катерина, нетерпеливо махнув рукою.

В ту самую минуту, как она обернулась назад, Верстан подал Лапше новый знак и указал ему на луг; тот кивнул головою и медленно поплелся за женою.

Ступив на тропинку, ведущую к задним воротам, Катерина раза два взглянула на луг и покосилась на мужа; но всякий раз Лапша принимался кашлять; лицо его делалось таким плаксивым и жалким, что у нее всякий раз расходилось сердце и остаток гнева, готовый пасть на его голову, ослабевал сам собою. Кашель продолжал душить Лапшу до той минуты, пока жена не исчезла за воротами; он весь тогда как будто даже оживился. Постояв минут пять подле ворот и время от времени посматривая в щели, он вдруг приподнял брови и пустился отхватывать задами по направлению к лугу. У самого последнего сарая, которым оканчивалась деревня, он встретился с нищими; они стояли, подпершись палками, и, как видно, ждали его, потому что лица их были обращены в его сторону.

– Ну уж, брат, баба у тебя! вот так уж баба! – сказал, посмеиваясь, Фуфаев, который узнал Лапшу по его шагу, – настоящим веником выпарила! А я еще жениться сбирался, невесту приискивал; нет, спасибо; закажу другу-недругу!..

– Я ведь вам сказывал, – начал Лапша, – ничего с ней не сделаешь…

– А ты и поддался ей! – грубо перебил Верстан, – уж не говорил бы лучше, не срамился!.. Слышь, добрый человек, полно ты ее слушать-то; отдай парня; отдай, говорю; ты отец – стало, и сын твой; дочь у матери, сын у отца под началом – уж это по закону так водится… Что ты ее слушаешь! знамо, баба пустоголовая, с ветру врет, сама своей пользы не ведает. И то сказать: съедим мы, что ли, парня-то?.. цел останется… Главная причина, деньги возьмешь, долги отдашь… Потакай ей, она пуще тебя запутает; уж мы видим, какая баба: заноза!.. Може статься, и пропал-то все через нее… Видано ль дело, чтобы баба такое распоряжение имела?.. Плюнь ты на нее, не слушай! Спасибо скажешь, добрый человек попался, к добру наставил… Деньги возьмешь, долги отдашь… Сам ведь сказывал: нет тебе спокою ни днем, ни ночью.