Перестройка. Как это было?

При том что есть и другая крайность: какая, к черту, разница, сколько партий? Если смотреть на проблему глобально, то это не имеет значения. А если локально, то это имеет суперзначение. Дело не в том, что мы не знаем, сколько партий. Мы даже не знаем часто, как мы смотрим на это, с какой позиции и что нам надо знать. Когда нам, например, надо знать принципиальные исторические тренды, мы считаем партии в Раде. А когда нам надо знать, сколько партий, мы изучаем творчество Шевченко. Тут еще и такая проблема, понимаешь?

А. Гаспарян:

Я о чем и говорю, нет осмысления.

Д. Куликов:

Я думаю, что простого решения здесь не будет. Единственное, что нас может спасти и дать историческое время для этого осмысления, – мы должны держаться своих имперских корней. Мне очень нравится, что многие сейчас начали говорить: «я русский татарин», «я русский армянин», «я русский чеченец», «я русский еврей». Это очень хорошая тенденция, с моей точки зрения. Я за этническое культурное разнообразие. Оно дает нам огромное количество возможностей. Я против всякой унификации. При этом хочу сказать: империя – это то, что противостоит унификации, потому что она дает возможность всем внутри некоторого процесса быть разными. Кстати, вся история Российской империи это доказывает.