Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Как-то всем стало ясно, что всеобщая забастовка рабочих Побережья в августе была направлена не против отдельных личностей, стоящих во главе руководства партией и страной и даже не против партийно-государственной бюрократии как социального слоя, а против определенных принципов управления социалистическим обществом, против методов осуществления руководящей роли партии, методов руководства экономикой, противоречащих разуму, человеческому достоинству, – противоречащим коренным интересам общества. Задолго до августа 1980 года на всех уровнях общественного сознания польского общества можно было обнаружить это функциональное видение причин углубляющегося кризиса. Все прекрасно понимали, что менять надо в первую очередь не людей, стоящих во главе государства и партии, а те принципы организации производства и политической жизни, которые приводят к таким плачевным результатам. В этом смысле, на мой взгляд, было бы неверно недооценивать программно-позитивную сторону кризиса 1980 года в ПНР.[141] Глубину сдвигов, происходящих в сфере общественного сознания, вряд ли можно оценивать только по итогам теоретических дискуссий, происходящих на страницах газет и журналов. Если простые люди, трудящиеся массы осознали тот факт, что состояние экономики, культуры, всей общественной жизни зависит не столько от индивидуальных и нравственных особенностей тех, кто управляет, сколько от того, как организована эта экономика и политическая жизнь, от того, насколько эффективны те принципы и институты, в соответствии с которыми они организованы, то это чрезвычайно много. На мой взгляд, особенность и отличие польских событий 1980 года от всех крупных социально-политических событий XX века состоит прежде всего в социально-политическом реализме его участников.

Конечно, если уж быть честным, то надо видеть, что задолго до кризиса августа 1980 года даже работники Института марксизма ЦК ПОРП, где я работал с декабря 1978 года, осознавали непрочность, недолговечность навязанной им, полякам, экономической и идеологической системы.

Поляки тогда, в 1980 году, поступили умно, в точном соответствии с тем, что предполагали Маркс и Энгельс, не доросшие до собственного «Манифеста коммунистической партии»: рассматривать социализм не как догму, а как «реальное движение», как строительство «здорового», жизнеспособного общества. Таким образом, доктринальные проблемы «господствующей идеологии» подменялись функциональным подходом. В результате проблема выбора путей социально-экономического и политического развития Польши свелась к проблеме выбора здоровой – прежде всего в социально-психологическом отношении – организации общества. Наиболее остро сформулировал эту альтернативу социолог Ежи Вятр в одной из публикаций того времени. «Если основные социальные требования в современном обществе не удовлетворяются, то его функционирование начинает блокироваться, начинается процесс дегенерации. Выбирать можно только между здоровым и больным обществом».