Перестройка моды

В основном для аксессуаров я использовала кожу. Покупались кожаные пальто и переделывались. На коже удобно печатать золотом. А про эстетику садомазо мы узнали много позже. Просто сам факт показа белья – это эпатажно. Готье делал тогда свои знаменитые бюстье. Была такая мода, довольно эффектная. Корсет надевался поверх белой рубашки. Можно было надеть белье как верхнюю одежду. Белье в совке было предметом фетишизма. Это же очень смешная вещь, повод для иронии. У советских мужчин был дешевый аттракцион, когда в метро женщина поднимала руку и из-под юбки выглядывали кружева комбинаций. Когда я занималась модой, использовать белье было хулиганством. Хотелось сделать что-то неприличное в плане эпатажа.

М.Б. Какие показы случились после Кузнецкого?

К.Ф. Был показ в Риге, который прошел в рамках дней искусства в старинном готическом соборе. Музыку для показа написал Алексей Тегин – это был Ritual Sonic Sect, который звучал как группа The Swans. Там стиль коллекции «Вавилон» был смешан с элементами имперского стиля – золотом, серебром и кожей. Получилась царская роскошь в стиле тяжелого рока. Вместо парчи пришлось использовать фольгу от шоколадок. Артем Троицкий в своей книге Tusovka написал об этом показе, что если бы Катерина Великая играла в Motley Crew, она бы одевалась именно так.

Следующее большое событие произошло в «Совинцентре», это уже был очень престижный показ. В Москву приехали два американца, на самом деле – бродвейские актеры. Очень симпатичные ребята, которые хотели сделать совместный проекте молодыми русскими дизайнерами. Видимо, они прочитали историю о том, что здесь происходит. И сразу со всеми подружились. Жизнь так кипела, что потом они вообще не хотели отсюда уезжать. Так вот, ребята хотели выпускать нашу авангардную моду серийно, и даже договорились с одним крутым магазином молодежной моды на Бродвее. Привезли сюда чемоданы тряпья. Очень красивые ткани, чем нас ошарашили. Мы их быстро разобрали – я, Лена Худякова, и еще несколько человек. И они решили провести здесь в «Совинцентре» фестиваль британской моды.

Само мероприятие оказалось очень пафосным. Уже появились агентства «Жар-птица», «Ред старз», где работали очень профессиональные манекенщицы, в том числе сестры Аносовы, которые до этого манекенили в Доме моды на Кузнецком. Приехало много иностранцев и наших вип-персон, абсолютно светская публика. Привезли сюда крупных английских дизайнеров, хотели и звезд авангардной моды. Вивьен Вествуд тогда не приехала, но были ее представители. Правда, сами дизайнеры в Москву не доехали, только их коллекции. Тогда же приехал Эндрю Логан, с которым мы там познакомились.

М.Б. Помню, где-то заявление Вивьен Вествуд на это приглашение: мол, в стране серпов и молотков моды быть не может. Но вещи действительно привезли, возможно, не ее, а Энн Роудс, как потом Эндрю Логан привозил их в Ригу, но она была указана в программке. А вы что тогда показали?

К.Ф. Я показала две коллекции. Первая была построена на сочетании гламурного панка с имперским стилем царской России. Меховые шапки с длинными черными вуалями, расшитые двуглавыми орлами кокошники сочетались с панковскими кожаными лифчиками, украшенными миниатюрами на эмали, которые я от руки расписывала. Все было расшито жемчугом, камнями, стразами, бисером. Получились насыщенные кутюрные вещи.

А вторая коллекция была сделана в стиле советского поп-арта, или, если угодно – соц-арта. Эта коллекция называлась «Кошмарный сон майора Стогова». Название возникло спонтанно. Мой брат-военный принес мне для этой коллекции военный мундир, на котором обнаружилась с внутренней стороны надпись шариковой ручкой «Майор Стогов». Это была очень смешная, стебная коллекция, которая могла привидеться майору разве что в страшном сне. Хотя на самом деле, майор Стогов оказался очень продвинутым интеллигентным человеком, любил искусство и был в восторге от того, что его именем назвали такую прекрасную коллекцию.

В коллекции появился ярко-красный лиф с золотыми серпами и молотами на грудях, расшитый камнями, и красная атласная юбка, сшитая как будто из портьер кремлевских кабинетов. Я использовала массу советской униформы цвета хаки, которая была доведена до состояния абсолютного барокко. Военные кители превращались во фраки, с фалдами из кружева в виде огромного шлейфа, расшитого камнями. Под мундиром сидела красная балетная пачка. Ведь что такое советский балет – это красный балет. А сверху была надета фуражка с платком. Фуражка вообще для меня всегда была как кокошник. Часть фурнитуры я купила в «Военторге», а часть взяла дома, где от дедушки-адмирала осталось огромное количество военно-морской атрибутики – роскошных пуговиц, портупей.

Бродвейские актеры много нам помогли и морально, и материально – привозили ткани. Но бизнес у них не сложился, из-за того, что помешала личная трагедия.

М. Б. Так бывает… Вы общались с художникам и наверняка знали о соц-арте как явлении в искусстве?