Перец и соль, или Приправа для малышей

Однажды ангел, в лес войдя, приметил человека
(Насколько до меня дошло, он встретил дровосека).
Тот хлеба протянул кусок и (нет ли тут загадки?)
Дал из бутыли отхлебнуть последние остатки.
За это ангел обещал исполнить два желанья:
Одно желанье – за питьё, одно – за пропитанье.
Долг красен платежом! Затем простился с лесорубом,
Того оставив пребывать в раздумии сугубом.

«Как мне всё это понимать? – подумал дровосек. –

Где правда тут, а где тут ложь, не разобрать вовек».
Он поглядел по сторонам – где небыль тут, где быль?
И вдруг приметил на земле порожнюю бутыль.
«А ну, – промолвил лесоруб, – проверим, раз-два-три:
Сейчас снаружи я стою, а быть хочу внутри!»
Едва слова произнеслись, как – вжик! (я врать не буду),
Он, что цыплёнок в скорлупе, сидит внутри сосуда!
Ему не выбраться никак, напрасны все старанья.
И тут припомнил дровосек: второе есть желанье.
Оно сработает иль нет? Тряслись его поджилки,
Но так же, как в бутылку влез, он вылез из бутылки.

О, если бы исполнить мог я два своих желанья,

То попросил сначала дать мне ясное сознанье,
А после, обладая им, я понял бы невольно,
Что больше не о чем просить – и этого довольно.

Стихи с моралью, но без названия

Мыслитель из города Гарлема
Просил, чтобы всякий решал ему
Загадку; она такова:

«Кабы мир был из бумаги,

А моря бы – из чернил,
А растенья – из варенья,
Что тогда народ бы пил?»

Увы! Никто за много лет,

От мала до велика,
Никак не мог найти ответ
Задачи столь великой.

Но он всё шёл и вопрошал.

Лишь встретится прохожий,
Мудрец любому предлагал
Решить одно и то же:

«Кабы мир был из бумаги,

А моря бы – из чернил,
А растенья – из варенья,
Что тогда народ бы пил?»

Он так иссох за долгий срок,

Твердя вопрос проклятый,
Что налетевший ветерок
Унёс его куда-то.

Но если кто-то спросит так:

«Где сыщется такой дурак?» –
Я возразить посмею:
«Взгляни, читатель, на Восток:
Там тех, кто смог задать урок,
Который до того глубок,
Что суть другим и невдомёк,
Считают всех мудрее».

ГАНС ГЕКЛЕМАНН И ЕГО ВЕЗЕНИЕ

Но у Ганса Геклеманна ни везения, ни невезения не было. Куда оно делось, никто не знает, но что напрочь не было – это уж точно.

Он был беден, как дом призрения, но невезучим его назвать было нельзя, потому что, несмотря на бедность, еды всегда хватало, чтобы его жена, его семья и он сам были сыты. Все они работали с восхода до заката, но везение обходило его стороной, потому что ему не удавалось прикопить, как говорится, на чёрный день. У него хватало еды, чтобы не голодать, одежды, чтобы не мёрзнуть, так что безучастной судьба к нему не была. Но если ему от судьбы не перепадало ни везения, ни невезения, ни безучастия, то, может, с его везением что-то произошло?