Перевал

Никогда в жизни она не позволяла себе разговаривать с отцом в подобном тоне, даже в его присутствии, поэтому жестокость и грубость ее речи шокировала и Бенджамина, и Эбби в одинаковой степени. Люди, сидевшие неподалеку, тоже оказались свидетелями этой безобразной сцены. Они смотрели на них с любопытством. Эбби была втайне удовлетворена, когда увидела, как сильно он обеспокоен происходящим. Пусть смотрят, пусть слышат, пусть этот подлец задумается, что он натворил! Слезы душили ее, и, чтобы не расплакаться, Эбби резко встала и пошла через лужайку забрать Сокса, который все еще караулил белку. Когда она вернулась, отец уже тоже поднялся.

— Милая моя, прошу тебя…

— Что такое?

— Мы не первая семья, которая переживает такой кризис.

— Ты думаешь, что мне от этого легче?

— Нет, я хотел сказать, что…

— Пап, послушай, ты мне не сказал, что приезжаешь, — перебила она.

— Ты бы мне не позволила…

— Не имеет значения, но сейчас мне пора уходить.

— Уже?

— Ты что, хочешь обвинить меня во вранье?

— Давай встретимся позже?

— Нет, не могу.

Он выглядел таким раздавленным и несчастным, что она была готова сдаться. Почти.

— Эбби…

— Мне пора, папа.

Она взяла Сокса на руки, шагнула вперед и чмокнула отца в щеку. Он пытался удержать ее, но она не позволила ему и резко отстранилась.

— Пока.

— Эбби…

Она молча отвернулась и пошла вперед к мосту так быстро, как только могла. Она ни разу не оглянулась. Ей было интересно, не пойдет ли он за ней, поэтому на полпути все же украдкой посмотрела в его сторону и увидела, как он бредет через парк с опущенной головой. Он направлялся назад к отелю.

Позже, успокоившись и прекратив плакать, Эбби набрала домашний номер, чтобы рассказать матери о встрече с отцом. Она живо описала их разговор и то, как он расстроил ее, возмущалась, какой отец эгоист, что появился вот так, без предупреждения. «Он думает, — говорила она, — что стоит ему щелкнуть пальцами, как все побегут ему навстречу. И это после того, что он сделал!» Ее мать слушала с сочувствием, но оно показалось Эбби каким-то неглубоким. Она рассчитывала на большее.

— Понимаешь, — сказала она. — Это возмутило меня до глубины души.

— Дорогая, он твой отец.

— Что?

— Он любит тебя. Я думаю, что тебе пора пересмотреть твое отношение к тому, что произошло.

— Ага, может, ты еще хочешь сказать, что это я проявила неблагоразумие?

Сара вздохнула и усталым голосом сказала: «Нет». Она пыталась объясниться с Эбби, но та не захотела ничего слушать. Боже мой! Женщина, которую бросили, пытается найти оправдание, и кому?! Этому подлецу! Она что, коврик у порога? Мать переменила тему и спросила, когда Эбби приедет домой. Та ответила ей, что еще ничего не решила, но, возможно, она останется в Миссоле и найдет здесь работу.

— Может, тогда мы с Джошем приедем к тебе? Мы могли бы провести время вместе.

— Конечно.

— Тогда давай обсудим, как нам действовать. О, чуть не забыла… Тебе звонил парень, с которым ты познакомилась в Сиэтле. По-моему, Ральф. Так я услышала.

— Рольф, — поправила Эбби.

— Точно. Он сказал, что перезвонит. Дать ему номер твоего мобильного?

Эбби на мгновение задумалась. Она не вспоминала о нем несколько месяцев.

— Хорошо, дай, — сказала она. — Я не возражаю.

Глава двенадцатая

Все столпились на правой стороне палубы большого катера, которая называлась… Джош никак не мог запомнить, как правильно они обозначаются в зависимости от того, куда мы смотрим. Хорошо. Многие держали в руках бинокли, и почти у всех были фотоаппараты и камеры. Только его отец не взял ни того, ни другого, но Джош совершенно не расстроился. Некоторые идиоты даже сейчас не переставали снимать, хотя перед ними на много миль простиралась лишь ровная поверхность океана. Единственным признаком жизни были еще три таких же катера неподалеку с такими же идиотами на борту. Даже отсюда Джош заметил бесконечные вспышки их фотоаппаратов. Они думают, что смогут запечатлеть хвост кашалота. Джош представил, как они потом показывают эти фотографии своим друзьям дома: «А вот океан, а вот еще одно фото океана, и еще одно…» Они уже два часа торчали здесь, но, кроме водной глади океана, им удалось увидеть только несколько утомленных туристами чаек. Этих китов, скорее всего, в заливе на Кейп-Коде отродясь не бывало.

— Вон там! Смотрите!

Кто-то за ними, на другой стороне палубы (а ведь всегда найдется такой всезнайка!), кричал и тыкал куда-то пальцем. Все побежали к нему. Джош даже подумал, а не крикнуть ли и ему: «Вон там, смотрите! Я вижу, как он выпустил фонтанчик воды!», а потом, когда все прибегут к нему, сказать: «О, как жаль, что вы это пропустили». Он посмотрел в сторону отца, и они обменялись понимающим взглядом.

— Извини, — сказал ему отец. — Понимаю, что это не очень захватывающая поездка.

— А мне нравится.

Они пошли за остальными.