Перевернутый мир

– Прекрати нести чушь, Кира. – Арсений отобрал у нее свои руки и положил ей на колени бумажный носовой платок. – У тебя все получилось. Суровая правда в том, что ты на самом деле осуществила провокацию, в результате которой многое стало ясно. Если честно, я только сейчас понял, что эта Алиса имеет отношение… Пока не знаю какое. Но это не Михеев, конечно, не месть мне… Душный был запах в этой квартире. Запах зла и преступных намерений. Так что спасибо, дорогая. И больше не смей никогда.

Увидеть Марину

Сергей высадил Киру у подъезда, и они с Арсением поехали в его квартиру, в надежде на то что Марина уже там. Арсений даже не стал звонить: а вдруг она уже спит. Было пять минут первого ночи.

Квартира оказалась пустой. Они звонили Марине с двух телефонов. Ее номер не отвечал, потом оказался вне доступа.

– Надо искать, – постарался спокойно сказать Сергей.

– До дома Журавлева ехать минут сорок, – ответил Арсений. – Если я через сорок минут не увижу Марину, я вырву этому Журавлеву горло. Мы едем.

– Что значит, не увидишь? А где она, по-твоему, может быть?

– Я допускаю похищение. Я допускаю убийство. Я все допускаю. И если что-то случилось, а что-то случилось, то не в его же доме!

Они подъехали к особняку в начале второго ночи. Дом был тихим и темным. Охранник отказался впускать их во двор, объяснил тем, что он не имеет права это делать без разрешения хозяина, а позвонить ему ночью не может. Журавлев отключает телефоны и всякую связь. На вопросы, приезжала ли к хозяину женщина, уехала ли она, он ответил, что не в курсе. Его якобы отпускали на несколько часов по своим делам.

Сергей потребовал, чтобы он открыл ворота: они посмотрят, есть ли там машина Марины. Охранник открыл в металлической ограде широкое окно, как амбразуру в крепости, и они увидели, что во дворе только одна машина, хозяина.

– Что ни о чем не говорит, старик, – произнес Кольцов. – Машина женщины может стоять с другой стороны дома, к примеру.

– Не может, – сказал охранник. – Не положено.

Он повернулся к ним спиной и собирался войти в свою будку. Сергей почти дал ему такую возможность. В последний момент одна рука охранника оказалась заломленной за спину, другая повисла на пути к кнопке аварийного вызова.

– Ты не был готов к такому повороту? – улыбнулся Сергей в побагровевшее от боли и злости лицо. – Я так понимаю, эта кнопка вызвала бы армию свирепых чоповцев, читай – бандитов. А мы практически представители закона, если бы ты поинтересовался. И у нас один мирный вопрос: где женщина, которая точно приехала в этот дом довольно много часов назад, а теперь с ней нет связи.

Сергей втолкнул охранника в будку, за которой было его вполне жилое помещение, вытащил из его брюк ремень и связал ему руки за спиной, затем достал из его же карманов пистолет, нож, телефон, положил на стол. Охранника толкнул на стул.

– Орать будешь? Или понимаешь, что это бесполезно? Разумнее пообщаться, как цивилизованным людям.

Сергей помог Арсению въехать в будку.

– Сеня, набирай телефон Журавлева, а я проверю отсюда домофон и другие кнопки связи с ним. Не ответит твой хозяин, – повернулся он к охраннику, – мой птенчик из скворечника, мы вступим с тобой в плотный контакт. Заранее извиняюсь за неудобства.

Телефоны Марины и Журавлева не отвечали, вызовы в дом не проходили, по всему, панель была отключена хозяином изнутри.

Охранник явно не собрался жертвовать ради хозяина ни жизнью, ни здоровьем. Он только попросил:

– Скрути мне и ноги, потом можешь запихнуть что-то в рот, типа кляп. И отключи вон там аварийную кнопку с ЧОПом. Ворота открываются там. В парадный вход вы уже все равно не войдете, он закрыт. Есть еще черный ход, с другой стороны, там, где лестница, но от него ключ тоже только у хозяина. Ничем не могу помочь, как говорится.

– Благодарю за сотрудничество, – ответил Сергей, засовывая охраннику в рот его же вязаную шапку. – Поехали, Сеня.

…Марины не было. Она выпала из жизни. Она больше не была ни человеком, ни женщиной. Она была болью и ненавистью.

Пытка началась с того, что Никита с неожиданной, почти сверхъестественной силой поднял ее со стула и прижал к себе. В этом была какая-то адская смесь агрессии и похоти. Он произносил отрывистые слова прямо у ее рта:

– Хочу, чтобы ты поняла одну вещь. Твоя измена мне, твое предательство были отвратительными и уродливыми, как все, что случилось с тобой после контакта с диким и злобным типом, развратившим прекрасную и порядочную женщину. Я надеялся, я верил, что все обратимо и поправимо. В то, что ты не потеряна для нормальной жизни и полноценной, достойной любви. Но ты потеряна, Марина. Ты – порок, ты грязь и дно. Сегодня у меня день победы. Я так долго ждал, страдал и терпел, что хочу получить то, что осталось от моего высокого чувства. Урвать свой кусок порочного и нечистого наслаждения.