Перевернутый мир

Улики против Михеева в тройном заказном убийстве убедили прокуратуру. А после того как взяли одного исполнителя, Слава получил ордер на обыск и задержание генерала. Все были предупреждены о секретности операции. Земцов с командой в усиленном составе выдвинулся к особняку Михеева к вечеру. Мы с Сережей остались в квартире. Мне Кольцов был нужнее. Я не озвучивал свою тревогу, но она, конечно, висела в воздухе. Марина поехала к своему Журавлеву. И мы все согласились с ее доводами о том, что только она и сможет его подловить, если есть на чем. Тот почти уникальный случай, когда человек – каждой бочке затычка, у него контакты с самыми откровенными мерзавцами и просто стремными людьми, а сам он весь такой гладкий и благополучный. Сергей покопался в его финансовых операциях – формально все чисто. А что спонсирует нациков и потенциальных контрабандистов оружия, так это просто доверчивость благородной души, которая видит в чьей-то активности и предприимчивости полезный потенциал.

По правде говоря, меня меньше всего волновали скрытые преступления одного финансиста. Моих приятелей тоже. Денежных мешков на свете не меньше, чем светящихся отморозков, в противном случае вторые угасали бы на карманных кражах и грабежах на большой дороге. Но Марина видела что-то подозрительное в контактах Журавлева с женой Валерия Смирнова помимо его поддержки школы «Наш Оксфорд». На видео, которое она купила у его охраны, Журавлев просто коротко разговаривает с Алисой Смирновой, но Марина увидела в этом какую-то близость, интимность, возможно, общее дело. У меня даже мелькнула мысль: не ревнует ли она. Но посмотрел сам внимательно и понял, что она права. Или может быть права. Этих людей связывает не только его дежурная благотворительность. Но и не секс, конечно. Они общаются как близкие друзья, возможно, единомышленники. И это действительно странно. Совершенно не уровень Журавлева. Она просто директриса одной маленькой школы, обычная хваткая и, судя по всему, алчная тетка, которая охотится на спонсоров. Он… Сложная личность. Я никогда с ним прямо не общался. Но там есть какая-то замороченность – духовная или идейная, не знаю, как еще назвать что-то очень похожее на отточенное позерство, манерность и претензию… Возможно, так выглядят комплексы, возведенные в ранг собственной исключительности. У такого типа не может быть нормальных друзей и соратников. Ему нужны зависимые и вывернутые, изломанные вырожденцы, которым нечего терять и искать: умный спонсор подарит им идеологию и мотив. И не обычная женщина, ни в коем случае. Ему нужна одна особенная, ни на кого не похожая и никому не подчиненная. Ему нужна Марина, и она страшно ошибается, если думает, что все в прошлом. Она нужна ему и сейчас. И, боюсь, не для любви. С тех пор как мне неподвластны расстояния, я открыл в себе способность влезать в шкуру любого скрытого извращенца, мне даже фото его не нужно – хватает доступной информации. А тут не просто темный тип, а бывший муж моей Марины. Я, отпуская что-то в себе, становлюсь Журавлевым. Я смотрю на Марину его глазами, чувствую жар его больного нутра и понимаю, как и зачем нужна она ему. Одна цель – сломать.

Короче, сомнений нет: с точки зрения нашего поиска Журавлева надо проверить. Но нет сомнений и в том, что такая встреча наедине для Марины опасна. Я, конечно, не допускаю, что Журавлев может сам ее запугивать или шантажировать чем-то. Но факт остается фактом: этот финансист с почти стерильной репутацией связан с бандитами. Я, скорее всего, усугубляю… Я не усугубляю. Я изо всех сил скрываю, как трясусь над своей Мариной. Как блокадник над последней крошкой хлеба. Как слепнущий над тающим солнечным лучом. Как калека, который дополз, раздирая локти в кровь, до самого главного сокровища. И оно несравнимо дороже жизни.

Поэтому мы весь вечер говорили с Сережей о другом, выпили бутылку пива. И лишь затем я вскользь сказал:

– Что-то долго Маринка не звонит.

– Но если там разговор серьезный, то вряд ли она вообще от него позвонит, – сказал Сережа. – А ты сам не хочешь?

– Нет, конечно. Этот тип сразу что-то заподозрит.

И тут мне позвонила Катя.

– Папа, извини, что беспокою. Но вдруг ты знаешь, где Кира. Я потеряла ее. Понимаешь, она была с утра, потом я позвонила, чтобы уточнить насчет одного крема, когда его мазать, а она не ответила. И не отвечает телефон до сих пор. Прошло уже четыре часа. Дома ее нет.

– Может, она в больнице у Алексея?

– Да нет, я бы знала. Она как раз говорила мне, что туда не пускают.

– Она куда-то собиралась? Почему ты подумала, что я могу знать?

– Так я же самого главного тебе не сказала: она к тебе собиралась пробиваться с каким-то донесением. Такая у нее сегодня фантазия.

– О чем речь, ты не поняла?

– Нет, конечно. Но она у меня спрашивала о жене Валерия. Виделись ли мы с ней, как, когда…

– Понятно. Жди, я позвоню.

Я объяснил Сереже, что требуется. Тот попросил своего программиста поискать сигнал телефона Киры. Я позвонил Валерию. Спросил его домашний адрес. Кажется, сошлось.