Перевернутый. Шут

– Прости… – снова извинилась Марье, опустив голову. – Я не могу сказать своему сердце, кого любить, а кого нет. Оно само выбрало. И так получилось, что оно выбрало не тебя.

– Если не меня, то кого? Могу ли я хотя бы знать, кто забрал тебя у меня?

Марье подняла голову и ее голубые глаза встретились с его. Отвернувшись, Марье прикусила нижнюю губу. Было видно, что она нервничала.

– Марье?

– Я… я не скажу тебе его имени.

– Ч-что?

– Я не скажу тебе имя человека, кто украл мое сердце, Франсуа. Наши отношения должны и будут оставаться в секрете, пока не наступит подходящее время.

– Подходящее время? Для чего?

Марье не ответила. Снова извинившись, девушка обошла Франсуа и торопливо покинула беседку.

От одной только мысли о том, что Марье находилась в отношениях с кем-то другим, что кто-то другой держал и целовал ее руки, Франсуа стало невыносимо тяжело.

«Кто бы этим мужчиной ни был, я обязательно узнаю его имя, Марье. – Франсуа развернулся, смотря ей в след. Его сердце продолжало разрываться от злости и ревности. – У меня есть люди, которые мне в этом помогут. Совсем скоро я узнаю, кто посмел украсть тебя у меня, и я сделаю все возможное, чтобы ты вернулась ко мне. Видишь ли ты во мне лишь брата или нет, ты будешь моей».

II

Изабелла зашла в свою комнату вслед за слугами, которые принесли ее вещи из кареты. Она тяжело вздохнула, оглядывая свою маленькую спальню, по которой не скучала.

В спальню нужно было пройти через небольшую, скудно обставленную гостиную. Стены, обитые бежевыми обоями с неярким цветочным узором, почти весь пол занимал ковер, пара кресел, маленький столик, небольшой диванчик и в дальнем углу небольшой книжный шкаф – вот и вся обстановка.

Изабелла прошла в свою комнату, которая была не просторнее гостиной. По ее левую руку – небольшая тумбочка с кроватью, над которой висели пейзажи. По правую руку, напротив окна, стоял туалетный столик с зеркалом на краю, рядом стул и кресло. В дальнем углу спальни слуги поставили сундуки. Пол спальни покрывал старый коврик.

Когда слуги удалились, девушка села за туалетный столик и, поставив напротив себя зеркало, начала распускать свои волосы и снимать украшения, складывая их в одну из шкатулок, стоявших на столе. После Изабелла решила пройтись по дому, заглянуть в кабинет Адольфа Джин де Мезьери посмотреть, дома ли он.

Однако выйдя в гостиную, Изабелла в ужасе застыла на месте, увидев свою мать, стоявшую посреди комнаты, скрестив руки на груди. Ее черные волосы, в которых была уже заметна седина, были уложены в невысокую прическу, оставаясь позади распущенными, открывая лицо с острыми скулами и узким подбородком. Ее узкие изогнутые дугой брови создавали впечатление, что женщина была сердита, а ее темно-карие глаза горели ненавистью и злостью, когда Шарлотта смотрела на свою дочь.

– Зачем ты вернулась? – ее голос был немного низким. – Разве ты не знаешь, что в этом доме тебе не рады?

– Матушка, я умоляю вас позволить мне остаться дома на некоторое время, – Изабелла опустила голову, чувствуя, как страх окутывает её. – Я обещаю, что в ближайшее время найду, куда я могу переехать, и больше вас не побеспокою.

– То есть ты просишь меня терпеть твое присутствие, пока ты не уедешь? – переспросила Шарлотта. – Изабелла, ты, наверное, забыла свое место?

– Нет, матушка.

– Тогда не смей говорить мне, что делать! – Шарлотта не выдержала и повысила голос, заставив Изабеллу вздрогнуть. – Боже, за что ты мне на голову свалилась, я этого понять не могу. Ты точно так же говорила с моей сестрой, Пьеррет, не так ли, наглая девчонка?

– Матушка, я…

– Ты посланница смерти и горя. Проклятие, которое я получила от Бога! – Шарлотта больше не могла сдерживать свой гнев и эмоции. Подойдя к дочери, Шарлотта дала Изабелле звонкую пощечину, прежде чем схватить ее за плечи. – Что я такого сделала, что Бог послал тебя мне? Что?! – Шарлотта встряхнула дочь за плечи.

– Матушка, мне больно, – прошептала Изабелла, чувствуя, как Шарлотта впивается в ее плечи ногтями. На ее глазах, начали появляться слезы, которые она была не в силах сдержать.

– Больно? – Шарлотта подняла левую бровь, перед тем как бросить дочь на пол. – Мне тоже. Мне тоже больно. Мне уже семнадцать лет больно. Нет, даже не семнадцать, а восемнадцать, если посчитать то время, когда я тебя вынашивала!

Упав, Изабелла сильно ударилась локтем об пол и ахнула от боли.

– Наглая девчонка! – продолжала возмущаться Шарлотта, топнув ногой. – Как же я тебя ненавижу!

Шарлотта понимала, что она позволяла своим эмоциям выйти из-под контроля и что Изабелла не была виновата в том, кем она была. Но проблема была в том, что Изабелла напоминала Шарлотте о человеке, который изнасиловал ее, когда Шарлотта вместе со своим мужем Адольфом Джин де Мезьеротправились навестить его дальних родственников в Италию.